КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   КАЛЕДАВЪ - ДЕНЬ.

                                                                Песня 1.
Ой, вышла, вышла старица
Ой, вышла ана изъ дварца,
Въ дьсницэ иё лучына ясна,
Лучына ясна ясёнъ агонь,
Въ шуйцэ иё бьла книга
Бела книга чърна письма,
Какъ крикнула, прикрикнула,
Гласамъ гласитъ, песню паётъ
Песней паётъ бьлу книгу
Бьлу книгу чърна письма:
«Братья млатцы лихи удальцы,
Ушъ утра Буднай вечъри.*
Лишъ взайдётъ яснае Солнцэ,
А съ Солнцэмъ вместь красный - день
Ой, красный - день Каледавъ день*.
Каледа Богъ да на зьмле,
Златой свой посахъ онъ носитъ,
Да всё ходитъ онъ па зьмле
Изъ горада онъ ва горатъ,
И атъ сьла онъ ка сьлу,
И атъ двара онъ ка двару,
Лишъ толька жэ Солнцэ взайдётъ,
Ушъ онъ все земли прашагалъ
Паднялся онъ въ Бьлу гару,*
Садился онъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ къ белъ кладьнцу*,
Да всемъ онъ смотръ тутъ учынилъ.
Кто изъ млатцовъ жэртву кольтъ,
Кто ловитъ иму мелку дичъ,
Мелкую дичъ бьлу птицу,
Да иё къ матьри ньсётъ
Гатовить Будну вечърю,
Гастить ею стара атца,
Старова атца трапьзай;
Да тутъ Каляда саходитъ
Да шэствуетъ онъ па зьмле
Атъ горада да ва горатъ,
И атъ сьла онъ ка сьлу,
И атъ двара онъ ка двару;
Садитца онъ ка трапьзе,
Придвиньтъ залатой посахъ
Да прагонитъ чърну Юдоль*
Чърну Юдоль самародицу*;
Кто съ молатцъвъ жэртвъ нь кольтъ,
Кто съ молатцъвъ дичъ нь ловить
Мьлкую дичъ бьлу птицу
Къ матери иё нь ньсётъ
Гатовить Будну вечърю,
Къ таму нь сядьтъ къ трапьзе,
Нь придвиньтъ златой посахъ
Штобъ выгнать чорную Юдоль
Чърну Юдоль самародицу;
Въ пазухе иво злата чаша
Злата чаша кастяная,
А въ чашэ мёртвая вада.
Ва дваре ею параситъ,
Да ва дваре нь быть дабру,
Въ дваре дабра нь станьтца».
Какъ вышла, вышла старица
Да паётъ, слова гаваритъ,
Младцы иё на смьхъ взяли:
Да врёшъ ты всё, мать, ты намъ лжошъ!
Ну какъ сайдётъ Каледа Богъ
Лишъ взайдётъ яснае Солнцэ
Да штопъ прайти да все земли,
Штопъ прайтися атъ града въ градъ,
И атъ сьла жэ ка сьлу,
И атъ двара, да ка двару,
Да птицэй тутъ нь дапархать
Нь дапархать нь дальтеть
Далёкихъ дастичъ штобъ зьмель:
Скажы намъ, мать, ушъ ты скажы
Ниушта ты намъ, мать, всё лжошъ,
Ниушта, мать, въ абманъ вводишъ:
Штобъ ана правалилася,
Ты намъ бьды наделала,
Што пасылаишъ на гару,
Штобъ мы лавили мелку дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Што пасётъ иё Белый Змей*
Онъ Белый Змей да пьрнатый,
Штобъ насъ увидьлъ на гаре
Што ловимъ мы мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Рассердился, разгневался,
Вытаскивалъ люту стрьлу,
Да насъ стрьлою падстрьлилъ,
Штобъ, молатцы, мы сгинули,
Малотчыки ньвзрослые,
Ньвзрослы, ньжънатые.»
Имъ старица атветъ дьржытъ,
Эй, васъ я нь абманъваю,
Нь абману, вамъ нь салгу.
Сьдлалъ каня льтучъва
Льтуча каня а шэсть крылъ.
Пархаетъ онъ да какъ птица,
Да какъ птица онъ шырако
Всё шырако, да далько,
Толька взгльнёшъ адесную,
Прамчался онъ па всемъ землямъ,
Атъ край зьмли да край зьмли,
Атъ край моря да край моря.
Вамъ молатцы саветъ даю:
Кто изъ васъ пайдётъ на гару,
Штопъ тамъ лавить мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Таму Каледа къ трапьзе
Придвинулъ бы златой посахъ,
Прагналъ бы чорную Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Къ таму, кто жэртвы нь кольтъ,
Нь ловитъ кто мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Да матьри нь приньсётъ,
Гатовить Будну вечърю,
Нь сядьтъ онъ ка трапьзе,
Нь придвиньтъ златъ посаха,
Нь выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Въ пазухь иво злата чаша,
Злата чаша кастяная,
Ва чашэ мёртвая вада,
Каму ва дваре параситъ,
Нь будьтъ въ томъ дваре дабра,
Въ дваре дабра нь станьтца.»
Паслушали младъ удальцы.
Танко ружъё на рамьчка,
Танку пику да во руку,
Да на гару все аташли,
Да ловятъ всё мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу.
Выходитъ толька Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пьрнатый,
Разгневался, рассердился,
Вытаскивалъ люту стрьлу,
Наладилъ стрелу въ нихъ стьлить,
Ещо стрьлу въ нихъ нь пустилъ,
Вдругъ Доля самародица*
Да иму речью гаваритъ:
"Эй, ты, мой братикъ, Белый Змей,
Ушъ Белый Змей, да пернатый,
Чъму, братишка, сердишся,
Да стрелачку павытащылъ,
Падстрелить млатцовъ удальцовъ;
Нь па сваей воле пришли,
А ихъ паслала старица.
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ день,
Да пусть паловятъ мелку дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Згатовить Будну вечърю;
Штобъ накрыть злату трапьзу,
Штолъ сели все ка трапьзь,
И ждали Кальду Бога,
Штобъ сели все ка трапьзь,
Вьчэрять Будну вечърю;
Штопъ придвинулъ златой посахъ,
Штопъ прагналъ чорную Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Да нь захватитъ ихъ двары.
Какъ имъ сказала старица,
Саветъ дала, гаварила,
Удальцы вспалашылися,
Да на гару ани нь йдутъ,
Штобъ всехъ ихъ нь пастреляли.
Да ихъ старица прасила.
Пайди жэ, братикъ, вторгнися,

Влезь, братику, въ пьщэры те,
Штобъ удальцы дичъ лавили,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Вьрнутца штобъ да вечъри,
Што ихъ тамъ мать ажыдаитъ;
Да если чуть замешкаютъ,
Разгневался бъ Каляда Богъ,
Разгневался бъ, рассердился,
Нь сядьтъ онъ ка трапьзе,
Вьчэри нь вьчэряитъ;
Нь придвиньтъ златъ посаха,
Нь выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу;
Въ иво пазухе злата чаша,
Злата чаша кастяная,
Въ чашэ иво мьртва вада,
Каму ва дваре параситъ
Нь будьтъ въ томъ дваре дабра,
Въ таво дабра нь станьтца.»
Тутъ Белый Змей атветъ дьржалъ:
"Сьстра Доля самародица,
Да иду ва пьщэры те,
Паявятца бьлы птицы,
Да порхнутъ ани въ высату,
На высату, на гору ту,
Да скроютца ва камьньяхъ,
Ихъ удальцы нь паймаютъ,
Да ищё три дня имъ сидеть,
Мьлкой дичы нь налавить -
Да на нихъ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился
Да имъ дабра нь станьтца;
Ужъ азъ тьбя мальбой малю,
Штопъ падаждали бъ удальцы,
Штопъ паждали ищо чудокъ,
Ищо чудокъ да полудня,
Лишъ порхнутъ белые птицы,
Да прильтятъ въ пьщэры те,
Штопъ папастися ва лужке;
Азъ брошу сваимъ посахамъ,
Да съ посаха таво будьтъ,
Нь будутъ льтать высако,
Нь снимутъ ихъ съ танка ружъя,
Нь сабьютъ ихъ лютой стрьлой,
Руками ихъ пахватаютъ,
Жывыми сньсутъ старицэ;
Та старица ихъ пакольть,
Сгатовитъ Будну вечърю.
Каледа Богъ на трапьзе,
Прьдвиньтъ залатой посахъ,
Да выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Пусть са дваровъ бьгутъ въ горы.»
Какъ крикньтъ Доля, выкрикньтъ,
Удальцамъ слова гаваритъ:
Эй, вы, малатцы удальцы,
Пастойте, абаждить жэ,
Ищо чудокъ да полудня,
Лишъ склонитца ясно Солнцэ,
Да толька вайдётъ Белый Змей,
Онъ Белый Змей да пернатый,
Штобы вайти ва пьщэры,
Вспархнутъ тутъ белые птицы,
Припорхаютъ въ пьщэры те,
Да папасутца ва лужке;
Какъ пасутца бьлы птицы,
Нь бейть ихъ съ танка ружья,
Съ танка ружья, лютой стрьлой,
А ихъ руками хватайте,
Матери жывьёмъ насите,
Да ихъ ей жэртваю калоть,
Съ жэртвы вьчэрю гатовить,
Да накрыть злату трапьзу,
Лишъ штопъ пришолъ Каледа Бохъ,
Вьчэрять Будну вечърю;
Штобъ двинулъ златымъ посахамъ,
Да прагналъ чорную Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу.»
Слову Доли самародицы
Удальцы саглашалися,
Падъ дерьва садилися,
Ждали ани да полудня;
Лишъ скланилась ясно Солнцэ,
Являитца жэ Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пернатый.
Лишъ входитъ онъ ва пьщэры,
Вытаскивалъ злату свирель,
Да на свирели свиристелъ,
Да тутъ птицы запорхали,
Да порхали въ пьщэры те,
Да паслися жэ ва лушке,
Да ва лушке, ва садичке.
Да выхадилъ тутъ Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пернатый,
Да бросилъ сваимъ посахамъ,
Ещо нь бросилъ посаха,
Унялися бьлы птицы,
Нь пасутца, нь порхаютъ.
Хватаютъ ихъ младъ удальцы,
Да каждаму - па девять птицъ;
И каждый матьри ньсётъ:
Жывыми птицы астались,
Съ аружъя ихъ нь сбивали,
Стрьлой па нимъ нь стрьляли,
Да ихъ матьрь въ жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ бьлу птицу,
Гатовить Будну вечърю.
Да накрываитъ трапьзу,
А къ трапьзь нь садитца,
Лишъ палитъ ясну лучыну,
Ясну лучыну, яснъ агонь,
Прайдётца бальшымъ горадамъ.

   Каждый день пьрьтъ Кальдой - днёмъ всякъ выхадилъ на гару, да вылавливалъ па адной - две
птицы, какие толька были, да атнасилъ ихъ дамой, а гатовили ихъ съ курицэй или овнамъ для
Буднай вьчъри; жъна у избы встрьчала девять девушъкъ, каторымъ давала па адной зажжоннай
лучынь, агонь каторыхъ называли «Бльстящый агонь», и те хадили па сьлу и пели следующую
песню.
                                                Песня 2.
Ой, мати, мати, старица,
Ой, выйди мати, падайди,
Падайди, мати, ка двьри,
Ка двери, мать, ка варатамъ,
Па утру, мати, красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Стара Барыня* огнь клала,
Да ясный огань засвьтить,
Будну вьчэрю гатовить,
Злату трапезу накрыла,
Къ трапезь Буднай вечъри;
А ещо нь садилася,
Нь садилась вьчэряти,
Штобъ даждать Кальда Бога;
Лишъ вспыхньтъ ясна лучына,
Ясна лучына, яснъ агонь,
Да имъ лучыну пьрьдавъ,
Што имъ зарокъ ана дала:
Лишъ у таво, кто огань клалъ -
Хоть все агни пагасятца -
Штобъ запалить ясёнъ агонь,
Гатовить Будну вечърю,
Таво агонь нь угасить.
Усядьтца у огнища,
Усядьтца да старый дедъ,
Да придвиньтъ залатой комль*,
Ништо тотъ комль нь угаситъ,
Штолъ селъ ка мне Каледа Бохъ,
Селъ у мьня ка трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю;
Лишъ толька угаснуть агню,
Разгневался пъ Каледа Бохъ,
Разгневался бъ, рассердился,
Нь придвиньтъ златъ посаха.
Въ дваре таво чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Таму дабра нь станьтца;
Поле таво запуститца,
А съ польмъ да и нивы жэ,
Пшъница нь уродитца,
Амбары апарожнятца;
Дьтишки малы заплачутъ,
Заплачутъ, да захныкаютъ,
Што хлеба ани нь идятъ,
Бьла хлеба, бьлой пышки.
Ой, слышала ли ты, мати?
А если, мать, нь слышала,
Тьперь, мати, паслушаишь:
Златися ясна лучина,
Да запались ясёнъ агонь,
Гатовься Будна вечъря;
Вотъ Будный вечъръ настаётъ,
Скланяитца ясно Солнцэ,
Скланитца Солнцэ на закатъ,
Да всё тьмнее сумьрки,
Темьнь и мракъ спустилися,
Тьмно ужэ, и чорный мракъ.
Пра то я, мати, думаю:
Если млатца нь паслала,
На гору, мать, въ пьщэры те,
Штобъ налавить мелкай дичи,
Мьлкую дичь, бьлу птицу,
Да удалецъ птицъ нь принёсъ,
Штопъ згатовить бьлу птицу,
Згатовить иё, закалоть,
Лучыну нь запалила,
Да агонь нь разложыла,
Што вдрхъ прийдётъ Каледа Бохъ,
Да сядьтъ лишъ ка трапьзе,
Увидитъ, што вьчэрю - та
Ты, мать, и нь гатовила,
Бьлыхъ птицъ къ Буднай вечъре,
Разгневитца, рассердитца,
Да съ вечьри паднимьтца;
Златую чашу вытащытъ,
Златую чашу кастяну,
Да ва дваре онъ параситъ,
Пароситъ всё мьртвой вадой,
Въ дваре тваёмъ чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Весь дворъ твой запустошыла.

   Каждая девушка выхадила съ лучынай, зажыгала агонь атъ техъ лучынъ, каторые насили
девять девушэкъ и пели эту песню: девушки вазвращались ва дворъ къ избе, кланялись темъ, кто
ажыдалъ ихъ у двьри, и атдавали имъ лучыну, а те пели следующую песню.
                                                Песня 3.
Ой, мати ли, старая мать,
Уста, мать, пазлатилися,
Власа, мать, пасрьбрилися,
Што насъ ты, мати паслала,
Што намъ, мать, запаведала,
Ясну лучыну впалила,
Да насъ ва горатъ паслала,
Штобъ намъ хадить, мать, па граду,
Па гораду, мать, па дварамъ,
Штопъ пели, мать, да учыли:
Па утру будьтъ красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Сашолъ ныньчэ Богъ на землю,
Лишъ склонитца ясно Солнцэ,
Лишъ склонитца, да лишъ зайдётъ,
Съ абходамъ Богъ атправитца
Атъ горада онъ ва горатъ,
И атъ сьла онъ да сьла,
И атъ двара онъ ка двару;
Кто иму агонь развадилъ,
Ясёнъ агонь на огнищэ,
Иму вьчърю гатовилъ,
Ясну вьчэрю, белыхъ птицъ,
Къ таму Бохъ сядьтъ къ трапьзе,
Да вечърю вьчэряитъ,
А мы песню, мати, паёмъ».
Да выхадили девушки,
Ясну лучыну златили,
Матери иё подали,
Штобъ ею мать запалила,
Ясёнъ агонь разложыла;
Ищё жэ комль нь бросила,
Златой жэ комль пазлачъный,
Штобы сидеть намъ до свьту,
Да свету, ищо да зари:
Иди сьбе, мать, садися,
Садися, мать, ка трапьзе,
Садися жэ, да вьчэряй.

   Каждый клалъ на огнищэ адинъ бальшой пень, калоду, штобы хватила да утра, и развадилъ
агонь; кагда раскладывали агонь, пели следующую песню.
                                              Песня 4.
Ой, мати ли, старая мать,
Гляди, мати, нь упусти,
Штобъ лучина нь пагасла,
Да штобъ агонь ей развьсти,
Да штобъ агонь ей запалить.
Дьвица приаделася,
Убралась, нарядилася,
На гору, мати, вскачыла,
На гору, мать, на Белую,
Да где сидитъ Каледа Бохъ,
Каледа Бохъ падъ дерьвамъ,
Златой жэ комль атвалила,
Тащыла пень атъ дерьва,
Сама иво, мати, ньсла,
Да толька ей ужэ ньвмочь;
Рьшала, да прикидъвала,
Што Солнцэ ужъ скланилася,
Скланилася, мать, на закатъ;
А девица гадала всё,
Што делать, што паделать ей,
За што жэ Бохъ разгневался.
Падходитъ къ ней да Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пернатый,
Да ей онъ слова гаваритъ:
"Дьвица ли, малодушка,
Што, девица, уселася,
А чомъ гадаишъ, думаишъ?
Кагда твая мать паслала,
Да штобъ взашла ты на гару,
На гору, дева, падъ древа,
Да где сиделъ Каледа Бохъ,
Златой жэ комль штобъ атвалить,
Стащыть иво на огнищэ,
Да развьсти ясёнъ агонь;
Штобъ жэ дашолъ Каледа Бохъ,
Уселся штобъ у огнища,
У огнища у трапьзы."
«Эй, ты, Змей, лютый удалецъ,
Бьседуишъ, Змей, гаваришъ,
Иль у тьбя очы кривы,
Кривые, Змей, аслепшые!
Мьня мать на гару слала,
На гору, да на Белую,
Туда, куда къ намъ Бохъ сашолъ,
Сашолъ къ намъ Бохъ падъ дерьва;
Златой жэ комль атвалила,
Да иво, Змей, ведь я ньсла,
Съ таво дюжэ умаялась,
Умаялась, замаялась,
Гадаю, да што делать мне:
Нь приньсти залатой комль -
Мать на мьня рассердитца,
Рассердитца, разгневитца,
Мьня мать люта бы кляла,
Кляла мать, праклинала бы».
И Белый Змей тутъ сжалился,
Сжалился, апьчалился,
Златой пень на рамо взвалилъ,
Снасилъ тотъ комль да ка двару,
Да иво въ огнищэ слажылъ,
Да патомъ вспорхнулъ, пабьжалъ,
Штобъ иво Бохъ нь увидалъ.
Раскладывай, мати, агонь,
Раскладывай, мать, развади.
Какъ дева была на гаре,
Каледа Бохъ падъ дерьвамъ,
Саветъ ей Бохъ саветуитъ:
Ступай жэ, девушка, иди,
Ушъ скора свьчъреитца,
Ясно Солнцэ скланилася,
Скланилась Солнцэ на закатъ,
Да развади ясёнъ агонь,
Гатовь Будную вечърю;
А то сайду вьдь на землю,
На землю, да и ва сьло,
Въ сьло, да и ва самый гратъ».
Слышала мать, паслушала,
Да огань паразложыла,
Вотъ блескамъ агонь забльстелъ,
Да вечъря згатовилась,
Будна вьчэря светлая,
Ищо трапеза нь стаитъ.

Кагда ньсли трапьзу для вьчэри, девушки пели следующую песню.
                                      Песня 5.
Старая мать речь гаваритъ:
Пастой, дьвица, падажди,
Ты, девица, приубьрись,
Приубьрись, да нарядись,
Штобы трапезу накрывать,
Къ трапезь Буднай вечъри;
Да што ли Бохъ мьня заклялъ,
Што трапьзу я нь слажу,
Што любезнава любила,
Любила иво, манила,
За эта Бохъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Нь входитъ онъ ка мне ва дворъ,
Нь сядьтъ онъ ка трапьзе,
Нь естъ, нь пьётъ онъ у мьня,
Нь выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу.
Да приаденься, девушка,
Да приаденься, нарядись,
Златую трапьзу паставь,
Паставь иё на огнищэ:
Мать вечърю згатовила,
Будну вьчэрю къ трапьзе;
Садилась мати къ вечъре,
Садился дедъ ка огнищу,
Да огань тотъ раскладывалъ,
Агонь слажылъ, да запалилъ,
Да тутъ нискольчка нь спимъ;
Штобъ намъ даждатца Кальды.
Да сядьтъ онъ ка трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю;
Ждалъ иво, ещо паджыдалъ,
Кагда жэ прийдётъ девица,
Кагда вьрнётца са гары.

   Кагда садился старецъ къ трапьзе и начиналъ угащатца, девушка съ матьрью пели следующую
песню:
                                                     Песня 6.
Вьрнётца дева атъ гары,
Атъ гары, дева, атъ Бога,
Да крикньтъ ана прикрикньтъ:
Ой, тятя, родный тятьнька,
Садися, тятя, къ трапьзе,
Ка трапьзе, ка вечъре,
Што Богъ мне паручилъ, рядилъ,
Са мной бьседу гаварилъ:
Ступай ка, девица ва гратъ,
Ва горатъ, пряма ва дварецъ,
Да ты царю пьрьскажы,
Царю, дева, да старчыщу:
Мать трапьзу паставила,
Къ трапезе Буднай вечъри,
Тьперь пара ушъ садитца;
Што къ вамъ сайду я са гары,
Гара мне надаела та,
Да я прайдуся въ Стольный гратъ*,
Ва Стольный гратъ, пряма въ дварецъ,
Да сяду я ка трапьзе,
Кто толька жэртву закалолъ,
Пажэртвавалъ бьлу птицу,
Да налавилъ - та иё братъ,
Што братъ Дракула ваевода,
И если мать сгатовила,
Гатова Будна вечъря;
Придвину азъ златой посахъ,
Златой посахъ азъ кастяной,
Да тотъ посахъ, царю, то вьть,
То три змии свиваютца,
Свиваютца, спльтаютца,
Да спрятали языкъ - пламя,
Да ядамъ ани нь плюютъ,
Лишъ точатъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее;
Падалася чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Да падалася ка двьрямъ,
Ка дверямъ, ка варотицамъ,
Падалася, атвадилась,
Да назадъ вазвратилася,
Да на гару упорхала;
А кто мне жэртву нь калолъ,
Да жэртваю бьлу птицу,
Нь дамъ таму златъ посаха,
Златъ посаха кастянава,
Нь сяду таму къ трапьзе,
Да три змии нь савьютца,
Нь савьютца нь сплетутца,
Языкъ - пламень нь скроитца,
А чорнымъ ядамъ онъ плюётъ;
Да вайдётъ чорная Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Павырастутъ тутъ бурьяны,
Павыганятъ всё щастье тутъ,
Да ва дварцэ дабру нь быть;
Да разбалелся царь тутъ слёхъ,
Рабалелся слёгъ на пастель,
Балеть иму три годичка.»
Садился царь ка трапьзе,
Съ супругай онъ съ любезнаю,
Съ супругай любезнай, съ дьтьми,
А толька нь вьчеряитъ,
Лишъ паждётъ Каледа Бога;
Ушъ петлы давно прапели,
Ищо царь нь вьчэряитъ;
Задремали малы дети,
Задремали, пазаснули.
Любезная речъ гаваритъ:
Царю, любезный мой супрухъ,
Ушъ сколька царь ты ажыдалъ,
Пьтлы давно ушъ прапели,
Всё нь идётъ Каледа Бохъ;
Онъ верна, царь, разгневался,
Разгневался, рассердился:
Къ тьбе всё ищо нь дашолъ,
Тьперь ужъ большэ нь прийдётъ,
Да нь вайдётъ онъ ва дварецъ:
Тьбя мальбою я малю,
Штопъ ты вьчэрю вечърялъ,
Што вечъря ушъ кончилась.
Малые дети паснули,
Мьня дрьмота ужъ бьрётъ,
И ты, царь, тожэ задрьмалъ,
Да Каледа разгневался,
Буднай вьчери нь вечъряли.

   Тагда, кагда девушка пела эту песню, падхадилъ какой-нибудь старый дедъ ы садился къ
трапьзе, вручалъ хазяину свой посахъ; хазяинъ ударялъ три раза посахамъ па трапьзе, и патомъ
ужъ начинали вьчэрять; а девушка запьвала следующую песню:
                                                  Песня 7.
Ой, тятя ли, тятя радной,
Ой, Бохъ-та, тятя сахадилъ,
Ищо нигде онъ нь хадилъ,
Лишъ толька онъ съ гары сашолъ,
Къ тьбе, тятя, въ дварецъ зашолъ,
Тьбе златой онъ посахъ дастъ,
Златой онъ посахъ кастяной,
Ударь лишъ, тятя, посахамъ,
Ударь, тятя, при трапьзе -
Чърна Юдоль на паталке,
На паталке, на чърдаке,
Чърна Юдоль самародица,
Гльдитъ, Бога высматрьваитъ,
Вайдётъ ли Бохъ-та ва дварецъ,
Сама жэ ва дварецъ вашла,
Вьликий Богъ разгневался,
Да тьбе посаха нь дастъ -
Богъ у тебя на трапьзь,
Будну вьчэрю вечърявъ.
Давай иму, тятя, прибавь,
Да воврьмя жэртву кали,
Да родна брата ты пашли,
Штопъ палавилъ мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Штобъ ыё мать згатовила,
Згатовила мать вечърю,
Падала иё къ трапьзе,
Да штобы толька Бохъ дашолъ
Ка времьни, ка вечъре.
Што клятвай царь да заклялся,
Богу даётъ и наддаётъ,
Во-врьмя жэртву жэ кольтъ,
Жэртвай кольтъ бьлу птицу,
Люба гатовьтъ вечърю.
Ударитъ царь темъ посахамъ,
Ударитъ имъ при трапьзе,
Три змеи тутъ савилися,
Увились змеи, сапльлись,
Пламьнь-языкъ свой спрятали,
Да чорнымъ ядамъ нь плюютъ,
Лишъ точатъ зельна вино,
Зьльно вино трёхлетнее;
Падалася чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Падалась ана ка двьрямъ,
Ка дверямъ ана, къ варатамъ,
Увидьла лишъ три змии,
Што точатъ зельна вино,
Зьльно вино трёхлетнее,
Атвернулась, пабьжала,
Пабежала прочь на гару,
Иё большэ нь видели.

Другую песню пели на трапьзе:
                                                                Песня 8.
Ой, тятя ли, ой, царю ли,
Каледа Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Што у тьбя агонь пагасъ,
Што выгарьлъ залатой комль,
Ясна агня нь сталася;
Да тутъ ищо случылася,
Што тутъ онъ самъ, тятя, идётъ,
Ищо, тятя, нь вьчэрялъ,
Ищо руки нь пратянулъ;
Хватай, тятя, дьсну руку,
Да иво мальбою мали,
Штобъ онъ, тятя, павьчэрялъ;
Да воврьмя жэртву кали,
Въ жэртву кали бьлу птицу,
Пусть мать гатовитъ вечърю,»
Вставай, царю, атъ трапьзы,
Кагда ищо Богъ нь вставалъ,
Хватай, царю, иво руку,
Да тутъ иво мальбой мали,
Да иму слова гавари:
Ой, Божэ ль, Каледа Божэ
Ушъ ты, мой Божэ ли, садись,
Садись, Божэ, ка трапьзе,
Штобъ вечъри павечърять,
Што любушка згатовила,
Згатовила бьлу птицу,
Белъ птицу залатистую;
Идва Бохъ къ ньму садился,
Да иму слова гаваритъ:
«Ой, царь ли, ты царь маладецъ,
Што ты мьня мальбой малишъ.
Па утру будьтъ красный - день
Да красный - день, Каледавъ - день.
Малымъ дьтямъ кальдавать,
Каледные мне песни петь,
Што вотъ сашолъ азъ на землю,
Што азъ садился на гаре,
Да на гаре падъ дерьвамъ,
Да все мьня славай славятъ,
Па утру рана ва дварцэ;
И азъ тьбя мальбой малю,
Штобъ ыхъ падаркамъ падарилъ,
Штопъ падарилъ имъ три рубля,
Да три рубля заветные:
Какъ первый рубль Вышню Богу*,
Втарой рубль Кальде Богу,
А третий рубль Белу Богу* -
Какъ паклянёшся, царю, мне,
Што их падаркамъ адаришъ,
Тагда патсяду къ трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю;
А какъ нь паклянёшся, царь,
Нь сяду азъ ка трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю.»
Рьчъ Бохъ ищо нь вымалвилъ,
Какъ вспархнулъ тутъ онъ на ньба.
Зажглася ясная заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са зарёю красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день.

На утра Каледава - дня па сьлу хадили три девушки и пели следующую песню:
                                               Песня 9.
Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Ой, выйди, царю, выйди жэ,
Штобы увидьть изъ дварца,
Какъ всходитъ ясная заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са звьздою красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Каледа Богъ васпорхивалъ,
Васпорхивалъ Богъ въ ньбьса,
Онъ Бога мальбою малилъ,
Онъ Бога, да всё Снегура*,
Штобъ онъ слугу нь пасылалъ,
Штопъ тотъ ни сашолъ на гару,
Штобъ нь давалъ бьла карца*,
А ва карцэ бьла снега,
Штобъ не вьюжылъ, штобъ не трусилъ;
Да лишъ взайдётъ ясна заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са звьздой ясно Солнцэ,
Ой, вотъ ужэ и красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день;
Малы детки каледуютъ,
Каледны песни мне паютъ,
Да входятъ ани ва дварецъ,
Царь ихъ падарачкамъ даритъ,
Даритъ ихъ тремя рублями,
Ой, три рубля заветные;
Ой, што вы, белые сньга,
Ой, што вы всё да трусите,
Нь выйдутъ малы детачки
Каледны ани песни петь,
Да ва дварецъ ужъ нь вайдутъ,
Да царь ужъ ыхъ нь адаритъ,
Да иму пеня прьдстаитъ;
Нь вейтьсь, белые сньга,
Нь вейтьсь вы, нь трусите,
Малые дети харавотъ,
Да хараводъ мне играли,
Играли, песню мне пели,
Да песней Бога хвалили;
Ой, што вы, белые сньга,
Ой, што вы всё да трусите,
Въ хараводъ дети нь идутъ,
И песню дети нь паютъ,
Да песней Бога нь хвалятъ:
Ой, выйди, царю, выйди жэ,
Штобъ увидать ясну зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
А если, царь, ты не видалъ,
Пачти ужэ три месяца,
Да штопъ ты, царю, не виделъ
Атъ ныне жэ три месяца.»
Ой, пела девица песню,
А царь всё спитъ, а царь всё спитъ,
И какъ ушъ крепка онъ ни спалъ,
Крикнула, да прикрикнула,
Да царь иё всё нь слышытъ!
Тутъ Юдоль рассьрдилася,
Рассердилась, разгневалась,
Да вотъ сашла жэ на землю,
Всё на землю, да ва дварецъ,
Да Юдоль-та нь крикнула,
Лишъ въ спальнку ана вашла,
И царя жэ прабудила:
Ушъ што шъ ты, царю, нь встаёшъ!
Да нь выходишъ на крыльцо,
Увидьть ясную зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
Вьдь ыхъ, царю, ты нь видалъ,
Ужэ пачти три месяца.»
Атъ этава лишъ царь вставалъ,
А всё ищо нь выхадилъ,
Нь выхадилъ онъ на крыльцо.

   Пьрьдъ зарёй девушки разбьгались па дварамъ, па избамъ, да пьрьадьвалися и пели
следующую песню:
                                               Песня 10.
Сабралися ясны звёзды,
Сабралися да ва дварцэ,
Да сабралъ их всё Вышний Бохъ,
Да имъ тутъ слова гаваритъ:
«Ой, вы, да ясные звёзды,
Ясны звезды зарничные,
Па утру будьтъ красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день.
Каледа Богъ ужъ на зьмле,
Онъ на зьмле, да на гаре,
Три дня падъ дерьвамъ сьдитъ,
Падъ дерьвамъ, у ключыка,
У ключыка, белъ кладьнца.
Идите, звёзды, ва дварецъ,
Да иво приаденьть-ка,
Убьрите, нарядите,
Накиньте залатой пакровъ,
На голаву златой вьнецъ;
Какъ онъ сидитъ падъ дерьвамъ,
Да лишъ взайдётъ ясна заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са зарёю красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день,
Пратяньтъ десную руку,
Дьсную руку до ньбесъ,
Да штобъ мьня онъ пахвалилъ.
Да той звьзде азъ зарокъ далъ,
Зарокъ давалъ ей, паручылъ,
Нь слушать Сньгура Бога,
Лишъ азаритца жэ неба,
Штопъ тутъ жэ и вьсне льтеть,
Штопъ Кальда нь жалился,
Нь жалился, пьчалился,
Што на землю ужъ нь сайдётъ.»
Паслушались ясны звёзды,
Да захадили ва дварецъ,
Где вассьдалъ Каледа Бохъ,
Гадаитъ онъ, да думаитъ
Куда итти, направитца,
Направитца, што сатварить.
Убрали йво ясны звёзды,
Убрали, да нарядили,
Златой пакровъ набросили,
На голаву златой вьнецъ.
Да пальтелъ онъ на гару,
Садился онъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, у ключыка,
Где ключъкъ, где белъ кладьнецъ.
Да увидитъ ясну зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
Пратяньтъ десную руку,
Десную руку до неба,
Да пахвалитъ Вышня Бога.
Убьрися, царь, нарядись,
Какъ Кальда приаделся,
Да выйди, садись на крыльцо,
Штобъ увидать ясну зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
Да лишъ взайдётъ ясно Солнцэ,
А съ Солнцъмъ жэ да красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день -
Да выйдутъ малы детачки,
Да павыйдутъ ка Кальде,
Да штопъ прапеть калядну песнь,
Да штобъ въ дварецъ ани вашли,
Да ихъ, царь, дарамъ адаришъ,
Падаришъ ымъ златы рубли,
Златы рубли заветные:
Какъ первый рубль Вышню Богу,
Втарой рубль Кальде Богу,
А третий рубль Белу Богу.

   На день Кальды - дня дети кальдавали па дварамъ, а девушки,саправаждая ихъ, пели
следующую песню:
                                                 Песня 11.
Патрудилась Злата матьрь*,
Ой, Кальда, нашъ Кальда,
Патрудилась, замучылась,
Ой, Кальда, нашъ Кальда,
Да штобъ радить млада Бога,
Ой, (далее эта страка павтаряитца
посль каждай новай строчки)
Млада Бога и Кальду,
Три дня матерь всё мучылась,
Пака Бога ни радила!
Да толька спуститца съ гары,
Ой, са гары да на пале,
Да лишъ вайдётъ въ арапский гратъ,
А ва дварецъ ужъ нь вайти -
Да што ихъ царь да заклялся,
Какъ родятца мальчишэчки,
А между детьми младой Бохъ,
Штобъ ыхъ сечъ всехъ да аднаво.
Задумалась Злата Матьрь,
Куда итти, да где радить.
Тутъ къ ней сходитъ жэ святой Духъ,
Да бьрётъ ыё за руку,
Атводитъ ыё въ пьщэру,
Въ пьщэру, да ва камьнну.
Да тутъ сама Злата матьрь,
Да радила млада Бога,
Млада Бога и Кальду;
Чуда - дитя заветнае,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво злата книга,
А въ книгь ясны звёздачки -
Златая Мать пажалилась,
Пажалилась, пьчалилась,
Да заплачътъ, да завоитъ.
Какъ Бохъ плачъ ыё услыхалъ,
Святова Духа* къ ней паслалъ,
Штобъ распыталъ, спрасилъ ыё,
Што жэ ты, матьрь плачъшся
Всё плачъшся, да всё вапишъ.
Увы, увы мне, святой Духъ,
Ой, ты пашли Вышня Бога,
Пашли ка мне сюда, къ долу,
Сюда, къ долу, да на зьмлю,
Да младой Божычъ радился,
Маладой Богъ жэ, Кальда;
Да прайдётца онъ па зьмле,
Да скрылися млады юнцы,
Млады юнцы, да девицы,
Бога ва гневъ ани ввьли;
И толька лишъ Бохъ радился,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво злата книга*,
Злата книга заветная -
Да всё завётъ, да всё плачътъ,
Што Бохъ иво аставилъ здесь!
Ещё иво нь павила,
Студёнай вады нь пила,
И бела хлеба нь ела,
Сама адна аднёшънька,
Аднёшънька ва пьщэре.»
Задумалась Злата Матьрь,
Явилися тутъ три царя,
Да три царя, три караля.
Вхадили ани въ пьщэру,
Паклонъ матери атдали.
Што радила ана Бога,
Млада Божыча Кальду.
Уселися втраёмъ цари,
Втраёмъ цари, те карали,
Сидели ва пьщэрь-та,
И ничьво нь видьли,
Нь видьли, нь слышали -
Какъ къ нимъ заходитъ святой Духъ,
Въ пьщэру жэ ясно Солнцэ!
Пьщэра вся пална чудесъ,
Пална чудесъ всё заветныхъ;
Святой Духъ златымъ посахамъ,
Ударилъ онъ въ бьлой камьнь,
Да камьнь онъ пазалатилъ,
Студёна вытькла вада,
Явился златой кладьнецъ.
Воду пьётъ Залатая мать,
Да учытъ ана трёхъ царей,
Да трёхъ царей, трёхъ каралей:
Да верили бъ Златой книге,»
«Паверили бъ въ млада Бога,
Да што сашолъ онъ со ньба,
Са неба да онъ ка зьмле,
Штобы унять младыхъ юнцовъ,
Младыхъ юнцовъ, да девушъкъ,
Што Бога ани въ гневъ ввьли.
Аттворили трое царей,
Трое царей, да каралей,
Аттворили да сундуки,
Сундуки всё, да корабы,
Павынули чысто злато,
Чысто злато, бьло срьбро,
Бьло срьбро, да лёнъ траву,
Всё лёнъ траву да росную,
Всё лёнъ траву, бьлу свьчу,
Въ пьщерь да запалили,
Да ты гари, да ты сияй.
Младъ Богу дары дарили.
Какъ вышли да изъ пьщэры,
Атправились въ арапский гратъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ.
Дивился чорный Арапинъ*,
Какъ сюда дашли три царя,
Да три царя, три караля:
"Да какъ дашли вы ва мой гратъ,
Ищо никто нь дахадилъ,
Никто въ дварецъ мой нь вхадилъ,
Глупы ли, аглупели ль вы,
Аглупели, паглупели,
Да паську васъ на куски.»
Те иму слова гаварятъ:
Ой, царь ли, Арапский кароль,
Да мы все исъ Края - зьмли*,
Съ Края - зьмли, да са маря.

Звьзда всхадила три года,
И нынь лишъ звьзда взашла,
А мы тутъ все суть три царя,
Три царя, да три караля,
Вьть три мы лишъ звьздачота,
Звьздачота и знахаря,
Да все мы удивилися,
Што та звьзда васходила;
Ясну книгу сматрели мы,
Сматрели мы, да мы пели,
Што радился маладой Бохъ,
Маладой Богъ, вьть Кальда;
Да мы пришли съ Края - зьмли,
Съ Края - зьмли, да са маря,
Да мы пришли въ этатъ горатъ,
Штобъ Бога паприветствавать;
Нигде иво мы нь нашли;
Нашли иво ва пьщэре,
Да иво паприветили,
Паклонамъ пакланилися,
Да иво падарили мы,
Чыстымъ златамъ, бьлымъ срьбромъ,
Бьлымъ срьбромъ, да лёнъ травой,
Всё лёнъ травою роснаю,
Лёнъ травой, белаю свьчой,
Бьлу свьчу запалили,
Да пусть гаритъ, да сияитъ.
Тьперь ужъ вазвращаимся,
Да пришли мы въ тваи края,
Накормишъ, можътъ, напаишъ.»
Рассердился Арапский царь,
Рассердился, разгневался,
Паслалъ старуху - знахарку,
Хадила штопъ па гораду,
Штопъ паськла малыхъ дьтей,
Штопъ паськла ихъ на куски,
Скарей нашла бъ млада Бога,
Млада Бога, мальчышъчку,
Штобъ атськла русу главу.
Въ граде старуха знахарка
Да сьчотъ малыхъ детачъкъ,
Сьчотъ ана ихъ на куски,
Павыбила малу кучу,
Малу кучу, три тысячы,
Три тысячы малыхъ дьтей -
Каледа Богъ вьдь онъ вспархнулъ,
Вспархнулъ на саму вышыну,
На высату ньбесную,
Искали иво, нь нашли -
Пасекли детакъ на куски,
Ихъ душы вазнасилися,
Вазнеслись ани на ньба,
На неба ани ка Богу.
Да ихъ Бохъ снова атаслалъ,
Да сальтели на землю,
На землю ани, ва горатъ -
Атнынь имъ кальдавать,
Каледные имъ песни петь:
«Кто насъ падаркамъ падаритъ,
Падастъ таму маладой Бохъ,
Падастъ иму Злату книгу,
Злату книгу заветную,
Да штобы иму верили,
Верили, да приветили,
Паклонамъ иму кланялись.
Ой, сайди, царю, ты сайди,
Сайди ты, царю, ва двары,
Да насъ падаркамъ падари,
Въ падаракъ дай намъ три рубля:
Какъ первый рубль Вышню Богу,
Втарой рубль Кальде Богу,
А третий рубль Бьлу Богу;
Какъ насъ падаркамъ падаришъ,
Въ тваёмъ дварцэ Каледа Бохъ
Падсядьтъ онъ ка трапьзе,
Да вечърю вьчэряитъ;
Падастъ тьбе Злату книгу,
Да ты спаёшъ ясну песню,
Да веру ты Богу даёшъ,
Да иво ты нь гневаишъ,
Штобъ большэ онъ нь сердился.»
Съ таво наша песня пашла,
Да паётца въ нашэмъ сьле,
Въ нашэмъ сьле, ва горадь,
Ой, Кальда, нашъ Кальда.

   Пака дети хадили па дварамъ и кальдавали, юнашы и девушки сабирались играть хараводъ и
пели следующую песню да двухъ часовъ папалуначы.
                                                        Песня 12.
Ой, наставалъ, наставалъ, мать,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Да сахадилъ Каледа Бохъ,
Да сахадилъ онъ на гару,
Садился онъ падъ дерьва,
Падъ дерьва, у ключыка;
А къ намъ ищо нь трогался,
Што сидитъ онъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ у ключыка,
А што сидитъ падъ дерьвамъ,
Да видитъ всё онъ са гары
Што сталася да на зьмле.
Какъ молатцы у ключыка,
Да девицы ваду бьрутъ.
Съ млатцами паглумилися,
Прьдъ Богамъ правинилися,
Правиннасть, грехъ сатворили.
Разгневался тутъ Вышний Бохъ,
Разгневался, рассердился,
Да ведь онъ казнь имъ сатварилъ,
Што насылаитъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Штопъ пагубить техъ малатцовъ:
Малотчикавъ и девушэкъ:
Малотцы те у ключыка,
Да девицы ваду бьрутъ,
Съ млатцами паглумилися.
Каледа сагласья нь далъ,
Такое слова гаварилъ:
«Ой, Божэ ли, ты Вышний ли,
Азъ, Божэ, сагласья нь далъ,
Такъ пагуби младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ:
Такъ бей ихъ, Божэ, пабивай,
Штобы сашла Златая мать,
Штобы сашла съ Бьлой гары,
Да радила младенчыка,
Младенчыка заветнава,
Младенца, малада Бога?
Давай мне Залату книгу,
Да пахажу я па зьмле,
Да паучу младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ нь хадить имъ къ ключыку,
Да нь глумитца съ девами.
Гадалъ тутъ, думалъ Вышний Бохъ,
Гадалъ онъ мала времьчка,
Мало время, три ньдели,
Пака нь далъ сагласия,
Да нарядилъ онъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Да пабивалъ онъ малатцовъ,
Малатцовъ онъ, да девушъкъ;
Тутъ кликнулъ Залатую мать,
Такую речъ ей гаваритъ:»
«Ой, ты,.мать, Залатая мать,
Тьбя мальбою, мать, малю:
Каледа Богъ ужъ на зьмле
На земле онъ, да на гаре,
Да сиделъ онъ падъ дерьвамъ,
Какъ вотъ ужэ и красный - день,
Ушъ красный - день, Каледавъ - день,
А млатцы иво въ гневъ ввьли,
Ва гневъ ввьли, сагрешыли,
Да азъ на нихъ кару навёлъ,
На нихъ нарядилъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Да паразитъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Глумились што у ключыка;
Каледа сагласья нь далъ -
Сагласитца - лишъ ты радишъ,
Да лишъ радишъ ты на зьмле,
Да родишъ ты младенчыка,
Младенца, малада Бога;
Да пусть паходитъ па зьмле,
Въ руке иво Злата книга,
Да пусть паучытъ малатцовъ,
Малотчикавъ, да девушъкъ,
Штобы грьховъ нь тварили:
На то, мать, саглашаишся ль,
Сагласна ль, нь сагласна ль ты?
Што ты сайдёшъ да на землю,
Радишъ ли Кальде Богу,
Радишъ ли ты младенчыка,
Младенца, малада Бога.»
Мать иму речью гаваритъ:»
Какъ, Божэ, нь сагласнай быть.
Утрамъ сльчу я на зьмлю.
Но я тьбя мальбой малю:
Младеньцъ толька родитца -
Пашли иму свята Духа,
Да приньсётъ Злату книгу,
В лицэ иво ясно Солнцэ,
Какъ пайдётъ онъ да па зьмле,
Да будьтъ петь ясну книгу,
Да будьтъ петь, да всё учыть,
Кто видитъ иво - веруитъ.»
Речъ мать ищо нь сказала,
Да стался тутъ златой аблакъ,
Златой аблакъ, сияние,
Да скрылъ онъ Залатую мать,
Да сашла ана на землю,
На землю ана, на гару.
Садилась лишъ падъ дерьва,
Где веть сидитъ Каледа Бохъ,
Да тутъ матерь и паньсла,
Панесла Кальда Бога.
Да сидитъ ана на гаре,
Нь многа, девять месяцъвъ,
А всё ищо нь радила.
Лишъ сашла ана на пале,
А въ горадъ жэ нь вхадила -
Убей Бохъ чорна Арапа,
Чърна арапска караля,
Што онъ разведалъ, разузналъ,
Рассердился, разгневался,
Што хочътъ ссечъ Златую мать,
Златую мать, младенчыка,
Младенца, малада Бога -
Идётъ, да думу думаитъ,
Па полю всё кружылася,
Кружылась, закружылася.
Ка Богу нажалилася,
Нажлилась, пьчалилась,
Да пасылалъ свята Духа,
Да сахадилъ тотъ на пале,
Нашолъ онъ Залатую мать,
Хватаитъ иё за руку,
Атноситъ иё на места,
На места, толька въ пьщэру;
Въ пьщэрь темьнь тьмущая,
Всё тьмущая, ночь чорная,
Вльтела лишъ Златая мать,
Ясно Солнцэ прасияла,
Пьщэру всю асветила.
Замучилась Златая мать,
Замучилась, запыхалась,
Да радила младенчыка,
Младенца, малада Бога,
Младова Бога Кальду;
Чудо - дитя заветнае,
В лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво Злата книга,
Златая книга звёздная,
Звьздная, светазарная;
Ещо тутъ чуда сталася,
Всё чуда, да на небь жэ,
На небь, да ва облачъи,
Ва облачъи, да всё ва мгле,
Взашла тутъ ясная звьзда,
Ясна звьзда, и зарница,
Заря ищо нь всходила,
Да никто нь даведался,
Што тагда Богъ ы радился,
Даведалися три царя,
Три царя, ани знахаря,
Три царя атъ Края - зьмли,
Три царя, чорныхъ Арапа.
Да пели звёздную книгу*,
Звёздную книгу знахарску,
Какъ пели, ани видьли;
Сьдлали борзыхъ техъ каней,
Да выихали на пале,
Ищо диву дивуютца,
Да думаютъ, да гаварятъ:
Какъ толька Бохъ сагласье далъ,
Штобы сайти жэ на землю,
Штобъ радилось мало дитя,
Схадилась штопъ съ малотцами,
Съ млатцами, да съ дьвицами,
Ищо веры нь емлющыхъ:
Што лжотъ намъ Звёздная книга,
Ой, лжотъ намъ, ой абманъваитъ.»
Ищо речъ  нь праизньсли,
Явилася Звьздна Доля*,
Звьздна Доля самародица,
Такую речъ имъ гаваритъ:»
«Ой, што жэ вы, да три царя,
Ой, три царя, три знахаря,
Да вы умны и бьзумны,
Што веры нь даёте всё,
Што радился Каледа Бохъ,
Спавила иво Злата мать,
Да спавила младенчыка,
Да онъ тутъ, ва пьщэрь-та,
Адно дитё - никаво нетъ,
Да матьри всё жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Да плачътца, крикамъ кричытъ.
Сьдлайте вы барзыхъ каней,
А што ищо мне кажэтца,
Да ва дварецъ вьрнитися,
Да атпирайте сундуки,
Вытаскивайте багатства,
Да атправляйтесь въ пьщэру
Тамъ Бога вы приветствавать
Да иму дары даравать,
Штобъ мать иво нь плакала,
Штобъ мать иво нь кликала,
Што такъ ужъ онъ, Богъ, явился
Въ пьщэрь тёмнай. притьмной,
Да сама мать въ пьщэрь той.»
Три царя атвьчали ей:»
«Эй, Доля самародица,
Въ паездку, Доля, тронулись,
Да мы каней паседлали,
Штопъ па зьмле праехатца,
Да паискать младенчыка,
Младенца, малада Бога,
Ой, Доля, да нь знаемъ мы,
Где то дитя радилася,
Где то дитя садилася.»
«Ижжайте, атправляйться;
Ищо нь съехали съ дварца,
Съ дварца ищо, изъ горада,
Васходитъ тутъ ясна заря,
Ясна заря и зарница,
Да светитца, нь заходитъ,
Заря вамъ млада вестница,
Ды вывьдьтъ васъ къ рощыцэ,
Ка рощыцэ, ущэльицу,
Тагда дитя найдёте лишъ,
Кагда заря сакроитца.»
Три царя саглашалися,
Да три царя, три знахаря,
Такое слова гаварятъ:»
«Старикъ намъ, адинъ старый кротъ,
Давно жълая памьреть,
Ва сне видалъ Звьздну книгу.
Такое слова намъ сказалъ:
Да черьзъ всьво три года
На небь ищо чуду быть,
И на ньбе, и на зьмле,
Чуду тайназаветнаму.
У поля да радитца Бохъ,
Радитца малае дитя,
Мало дитя да въ пьщэре;
Да хадить будьтъ па зьмле,
Въ руке иво Злата книга,
Да будьтъ учыть малатцовъ,
Онъ малатцовъ, да девушъкъ.
Надъ дедамъ пасмиялися,
Што молъ давно бальной льжытъ,
Да ужъ нь знаитъ, што и петь,
Но, значытъ, онъ пра то жэ зналъ,
Да пелъ вьдь Звёздную книгу.»
Варачалися три царя,
Варачалися ва дварецъ,
Да атваряли сундуки,
Да атваряли ключыкамъ,
Вытаскивали три вещы,
Да ужъ назадъ падалися;
Ищо нь вышли са дварца,
Взашла тутъ ясная заря,
Ясна заря и зарница.
Вьла ана ихъ па льсамъ,
Па лесамъ, да ущельицамъ,
Дастигли арапскай зьмли.
Тутъ стала ясная заря,
Астанавилась натъ польмъ,
Да надъ полемъ, ва пьщэре,
Туда вхадили три царя,
Да три царя, три знахаря,
Нашли ани младенчика.
Спавила иво Злата мать,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво Злата книга;
Но плачътъ Залатая мать,
Всё плачътъ мать и кликаитъ;
Какъ видитъ ана трёхъ царей,
Да трёхъ царей, трёхъ знахарей,
Да вотъ ужъ большэ нь плачътъ,
Лишъ съ ними речи гаваритъ:»
Ой, што жэ вы, да три царя,
Ой, три царя, три знахаря,
Да какъ жэ вы узнали-та,
Што радился Каледа Бохъ,
Да какъ дашли ва пьщэру,
Штобъ увидать младенчыка,
Младенца, малада Бога?
Ой, мати, Залатая мать,
Да мы, мати, нь знали жэ,
Што радился маладой Бохъ;
Хоть пели Звёздную книгу,
Да мы ей нь паверили;
Лишъ Доля самародица
Да речь ана прагаваритъ:
Да зовамъ насъ ана завётъ,
Штобы дашли да пьщэры,
Млада Бога дарамъ дарить,
Што вотъ онъ, младъ Богъ, на небе,
А на зьмле млатъ царевичъ.
Да атваряли сундуки,
Вытаскивали багатства,
Да Бога дарамъ дарили,
Бога ани приветили.
Паседлали барзыхъ каней,
Паехали въ арапский гратъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ.
Встрьчаитъ ихъ Арапъ кароль,
Да какъ гастей онъ ихъ гаститъ -
Ищо пытаетъ, спрашъваитъ:»
«Ой, да вы, вотъ бы, три царя,
Да три царя, три караля,
Ой, я мальбою васъ малю,
Расъ вы тутъ атъ Края - зьмли,
Есть ли у васъ Звьздна книга,
Есть ли, и вы паёте ли,
Што тутъ за чуда сталася,
Што на ньбе и на зьмле,
Да што взашла ясна звьзда
Ясна звьзда и зарница,
Такая, што нь всхадила.
Ой, ты, арапский ты кароль,
Иль ты ищо нь ведаешъ?
Што тутъ внизу, у поля-та,
У поля, да ва пьщэре
Да радилось мало дитя,
На небе онъ маладой Бохъ,
Зьмле царевичъ маладой,
Да вотъ взашла ясна заря,
Кто иё видитъ, тотъ знаитъ,
Явилась чуда на землю.
Рассердился Арапъ кароль,
Рассердился, разгневался,
Да паслалъ чорный Арапинъ,
Штобы пасечъ малыхъ дьтей,
Да штобъ дайти да пьщэры,
Да штобъ пасечъ мало дитя,
Мало дитя, млада царя;
Вотъ идётъ чорный Арапинъ,
Идётъ сьчотъ малыхъ дьтей,
Ньмнога, девять тысячэй;
Да нь вашолъ онъ въ пьщэру,
Да тутъ спускалась облачъе,
Всё облачъе, всё мглистае,
Да пьщэра закрылася,
Закрылася, укрылася,
Нь видитъ чорный Арапинъ,
Вьрнулся тутъ онъ въ свой дварецъ.
Цари тамъ угащаютца,
Цари пьютъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да сабьралъ онъ всехъ баяръ,
Да всехъ баяръ, да всехъ князей,
Да на пиру идятъ и пьютъ,
Што пагубилъ млада царя,
Да иму земли не пльнить,
Три дня у ньво пиръ идётъ;
И столька жэ Бохъ паджыдалъ,
Но вотъ патомъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да выськаитъ лютый громъ,
Громамъ брасаитъ ва дварецъ,
Да тотъ дварецъ павыгарьлъ;
Цари жэ угащаютца,
Цари пьютъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее.
Пастроилъ новый онъ дварецъ,
Сазвалъ жэ всехъ умельцъвъ онъ,
Умельцъвъ онъ, искусникавъ:
"Азъ самъ, цари, тотъ камьнь клалъ",
Да пахвальбой пахвастался,
"Богъ, гаваритъ, разгневался,
Да пасылалъ онъ лютый громъ,
Павыгарьлъ тутъ мой дварецъ -
Да мне сильна дасталася,
Азъ строю новый вотъ дварецъ,
Штобъ ньпагода нь взяла:
И если падётъ лютый громъ,
Тьперь штобъ нь павыгарьлъ".
Ищо речъ нь успелъ сказать,
Слыхала иво Моръ - Юдоль*,
Моръ - Юдоль самародица,
Атъ Бога проситъ сагласья,
Штобы мьтнуть люту стрьлу,
Што такъ онъ слово гаваритъ,
Штопъ пагубить иво душу.
Да Бохъ сагласья нь даётъ,
Такую речь ей гаваритъ:
"Моръ - Юдоль самародица,
Нь дамъ, Юдоль, сагласьица,
Штопъ ты пустила лютъ стрьлу,
Да иво душу сгубила -
Но ты сайди къ ньму въ дварецъ,
Да падлажы атравъ-травы,
Штобъ выпилъ онъ атравъ-травы,
Да пусть въ балезни сляжътъ онъ,
Да пусть онъ сляжътъ на пастель,
Да пальжытъ мало время,
Мало время три годичка,
Да штобъ онъ да кастей прагнилъ,
Штобъ воласы выпали все,
Тагда ссьчошъ чърну главу,
Штобъ иму на зьмле нь быть -
А то онъ броситъ ищо зовъ,
Пашлётъ чърна арапина,
Какъ явитца маладой Бохъ,
Штопъ пасечъ иво на куски;
Но онъ ищо вьдь нь знаитъ
Што тотъ сидитъ ва пьщэре -
Арапъ пьщэры нь видалъ,
Спускалася всё облачъе,
Всё облачъе, всё мглистае,
Да пьщэра закрылася,
Закрылась, затьнилася.»
Моръ - Юдоль разгньвилася,
Разгневилась, рассердилась,
Да пальтела ва лужокъ,
Набрала тамъ атравъ-травы,
Атравъ-травы балезньннай;
Да сходитъ ана на землю,
На землю ана ва дварецъ.
Арапъ кароль на трапьзе,
Ему стольникъ службу служытъ,
Льётъ иму зьльно вино,
Зельно вино трёхлетнее;
Вотъ стала тутъ жэ Моръ - Юдоль,
Иё никто нь видывалъ,
Да брала залату чашу,
Сыпала въ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да въ то вино атравъ-траву,
Атравъ-траву балезньнну,
Да падаётъ злату чашу,
Даётъ Арапу каралю,
Да тотъ пьётъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Ищё вино нь пригубилъ,
Да закричалъ онъ, завапилъ:
"Охъ, мати, загибаюсь азъ!
Люта атрава на серцэ",
Речъ царь ищо нь вымалвилъ,
Какъ входитъ стара знахарка,
Да видитъ ана Моръ - Юдоль,
Што прьдстаитъ на трапьзе,
Такое слова гаваритъ:
"Ахъ, Моръ - Юдоль самародица,
Да какъ вашла ты ва дварецъ,
Кароль тьбе умилися?
Ищо ты зельна, млада,
Паишъ иво атравъ-травой,
Атравъ-травой смьртльнаю;
Тутъ ва дварцэ сидитъ старикъ,
Да онъ льжытъ на пастели,
Сльпа ль, што иво нь видишъ,
Иво паи атравъ-травой,
Да иво душу пагуби,
Вдоваль онъ ужэ нажылся,
Больнъ льжытъ мало время,
Мало время, да девять летъ -
А ты паишъ младъ караля:
Какъ ты ищо асмелилась?
Какъ къ ньму Юдоль падашла,
Падала зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Иво паишъ, иво травишъ?"
Ей атвьчаитъ Моръ - Юдоль,
Моръ - Юдоль самародица:
"Бохъ бьётъ арапска караля!
Младенцъвъ нь памилавалъ,
Паслалъ чърна арапина,
Штобы пасёкъ малыхъ дьтей,
Самую маласть девять тыщь,
Скарей штопъ ссечъ млада Бога,
Но онъ пьщэры нь нашолъ -
Спускалася всё облачъе,
Всё облачъе, всё мглистае,
Да пьщэра закрылася,
Закрылася, укрылася,
Нь пасьчотъ млада Бога.»
Больнъ слёхъ арапский кароль.
Балелъ онъ мала времьчка,
Мало время жэ, три года,
Да кастей жэ онъ весь прагнилъ,
Все воласы павыпали,
Да иму ужъ дасталася,
Онъ Бога всё мальбой малитъ:
"Ой, Божэ, ты радной Божэ,
Што на мьня разгневался,
Разгневался, рассердился?
Ужъ большэ ты нь сжалишся,
Нь сжалишся, нь склонишся?
Больнъ льжу мало время,
Мало время, да три года,
Да кастей жэ азъ весь прагнилъ,
Все воласы павыпали:
Вазьми маю чорну душу,
Штопъ скрытца атъ ньволюшки "-
Мальбой малитъ арапский краль,
Штопъ толька Бохъ памилавалъ.
Да штобы паслалъ Моръ - Юдоль,
Пустила бъ лютую стрьлу,
Папала бъ иму во сьрдцэ.
Выходитъ Залатая мать,
Да всё пьшкомъ ана идётъ,,
Да входитъ ва арапский градъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ,
Да пытаитъ всё спрашъваитъ,
Где сидитъ арапской кароль.
Иму я вестачку ньсу.
Иво любовь заплакала,
Заплакала, закликала,
Въ сьртцахъ ана речъ гаваритъ:
"Штобъ Богъ убилъ бы Моръ - Юдоль,
Разгневалась, рассердилась,
Да выстрьлила во сьртцэ,
Да умьръ онъ таму назатъ,
Таму назатъ три ньдели".
Услышала Златая мать,
Вьрнулася ва пьщэру,
Да къ Богу слова гаваритъ:
"Ой, Божэ, радимый сынокъ,
Да ты тьперь ужэ бальшой,
Атправься ты въ арапский градъ,
Да даньси Злату книгу,
Учи маладыхъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ ни хадили къ ключыку,
Нь смиялись, нь глумились,
Да лишъ тьбе бы верили,
Пусть верай, клятвай клянутца.
Хади, сыночъкъ, па зьмле
Мало время жэ, три года,
Какъ удальцы умомъ дайдутъ,
Удальцы, красны девушки,
Тагда вспархнёшъ ты на гару,
Да сядьшъ ты падъ дерьвамъ,
Падъ древамъ у белъ кладьнца;
Высока древа вырастьтъ,
Паднимишся ты на неба,
Да сядьшъ ты тутъ ва дварцэ,
Да ва дварцэ при матьри.»
Речъ мать ищо нь сказала,
Какъ три жэ Доли въ пьщэру,
Три Доли самародицы,
Да три Доли крылатые,
Крылатые, пьрнатые,
Брали ани Злату матерь,
Да васпархнули на неба.
Адинъ астался младой Бохъ,
Да сидитъ онъ ва пьщэре
Мало время три ньдели.
Да тутъ явился святой Духъ,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, Каледа ли,
Ужэ дастатачна сиделъ,
Да тутъ ты, Божэ, въ пьщэре,
Тьперь пара ужъ выхадить.
Убей Бохъ арапска краля,
Разгневался, рассердился,
Да на тьбя казнь вызывалъ,
Штобъ рассечь тьбя на куски,
Штобъ иво землю нь пльнилъ,
Но самъ тьперь ужъ загинулъ:
Иво Моръ - Юдоль стрелила,
Папала иму во сьртцэ,
И умьръ, тьперь, загинулъ.
Но ты вазьми Злату книгу,
Ступай хадить ты па зьмле,
Штобъ учыть млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ нь хадили къ ключыку,
Не смиялись, нь глумились.
Да маладой Богъ выхадилъ,
Выходитъ онъ исъ пьщэры,
Да входитъ онъ въ арапский гратъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ.
Вытаскивалъ Злату книгу,
Да учитъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Кто видитъ малада Бога,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво Злата книга,
Тотъ нь пайдётъ ка ключыку,
Ка ключыку, белъ кладьнцу,
Смиятца штобы съ девами,
Штопъ смиятца, да глумитца,
Но тотъ лишъ Богу веруитъ,
Верай и клятвай клянётца,
Штобы пагибель нь чынить;
Да три года Бохъ па зьмле,
Три года пешы ходитъ онъ,
Все удальцы паверили,
Все удальцы, все девушки,
Пагибель большэ нь чынятъ.
Но Богу ушъ пришла пара,
Онъ пешъ ужъ большэ нь ходитъ,
Лишъ васпархнулъ онъ на гару,
Да садился падъ дерьва,
Падъ дерьва къ белъ кладьнцу.
Три дня падъ дерьвамъ сиделъ.
Высока древа вырасла,
Взабрался Богъ жэ на неба,
На неба онъ па дерьву,
Да садился онъ ва дварцэ,
Да ва дварцэ при матьри.
Вышний Богъ иво пахвалилъ,
Што  онъ сашолъ жэ на зьмлю,
Научиль млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Пагибьль штобъ нь чынили.

                                                      Другая песня 13.
Ой, Кальда ли, Божэ ли,
Ой, Кальда дамавитый!
Сайди ты, Божэ, на землю,
Да какъ насталъ твой красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день,
Да ты хади, пахажывай,
Атъ горада ка гораду,
И атъ сьла да ка сьлу,
Да атъ двара ты да двара,
Паходамъ ты праходишся,
Къ трапезе маей садишся,
Да вечърю вьчэряишъ,
Вьчэряишъ бьлой птицэй,
Белъ птицэй, рагатымъ авномъ;
Праслышала наша зьмля,
Праслышала, услышала,
Што ты паходамъ шэствуишъ.
Нашъ царь тьбе жэртву кольтъ,
Жэртваю кольтъ белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ.
Ой, видьлъ, Божэ, видьлъ ты
Младыхъ юнцовъ, да девушъкъ,
У ключа, Божэ, белъ кладьнца,
Белъ кладьнца, белъ Дуная,
Тамъ девицы воду бьрутъ,
Студёну воду матьрямъ,
Удальцы, девы глумятца,
Глумятца всё, да смеютца;
Но Богъ ыщо нь гневитца,
Нь гневитца, нь яритца,
Лишъ васпархнулъ онъ на неба,
Садитьца онъ, нь садитца,
Къ матери плачъмъ плачътца:
Ой, мати, ты Златая мать,
Вчъра былъ, мати, красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день,
Да всю землю азъ прашагалъ,
Да атъ града и да града,
И атъ сьла, азъ, ка сьлу,
И атъ двара жэ да двара;
Нигде азъ, мати, нь видалъ,
Нь видьлъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ глумились, смеялися;
Ищо азъ, мати, нь вспархнулъ,
Какъ дастихъ, мати, Дуная,
Дастигъ азъ, мати, и настихъ,
Нашолъ тамъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцы, да девушки,
Што глумятца, што смеютца,
На нихъ, мать, азъ разгневался.
Иди жэ, мать, ты на неба,
Да расскажы, мати, Богу:
Все ани, мать, схадилися,
Да все жэртву мне калоли,
Мать вечърю гатовила,
Накрыла злату трапьзу,
Азъ ка вьчэри садился,
Азъ вечърю ту вьчэрялъ;
Да на Дунай азъ нь хадилъ,
И ничьво, мать, нь видалъ".
Златая мать прасияла,
Прасияла, убралася,
Убралась, нарядилася,
Да сама къ Богу аташла.
Пытаитъ Бохъ, спрашываитъ:
"Ой, мати ли, Златая мать,
Прийдётъ ли, мать, ка мне мой братъ,
Да братъ мой, всё Каледа Бохъ,
Дайдётъ ли, мати, атъ зьмли,
Што тьбе, мать, онъ гаварилъ,
Што гаварилъ, загадывалъ?
Да што онъ, мати, вспаминалъ?
Да иму ль жэртву калоли,
Жэртваю иму белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ?
Кагда паходамъ онъ хадилъ,
Садился ль, мати, къ трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю?
Мать иму слова гаваритъ:
Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Каледа Землю исхадилъ,
Паходамъ шолъ онъ па зьмле,
Хадилъ атъ града ка граду,
И атъ сьла онъ ка сьлу,
И атъ двара онъ да двара,
Все жэрту иму калоли,
Жэртвай калоли белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ,
Накрыли злату трапьзу,
Да Бохъ къ трапезь садился,
Да вечърю онъ вьчэрялъ,
Да тутъ онъ всё нь гневался.
Лишъ какъ пашолъ на белъ Дунай,
Да тамъ нашолъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ:
Тамъ девицы воду брали,
Студёну воду матьрямъ,
Съ малатцами глумилися,
Глумилися, смиялися,
Каледъ Бога нь встрьчали,
Да тутъ ужъ Бохъ разгневался -
Да пасылалъ мьня къ тьбе,
Штобъ распытать, да распрасить,
Што бы имъ, Божэ, сатварить,
Што, удальцовъ онъ вьдь учылъ,
Удальцовъ, красныхъ девушъкъ,
Да ихъ учылъ, ихъ паучалъ,
Пагибьль штобъ нь чынили,
Штобъ нь хадили на Дунай,
Кагда девы воду бьрутъ,
Съ девами нь глумилися бъ,
Да съ девами бъ нь смиялись.»
Слушалъ ыё Бохъ, услышалъ,
Да тутъ сильна разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да кликнулъ онъ тутъ чорныхъ слухъ,
Да кликнулъ слухъ, прикрикнулъ имъ,
Чърнымъ слугамъ Чърна Бога,
Да имъ онъ слова гаваритъ:
Штобъ нарядилъ имъ лютый громъ,
А съ громамъ люту молнию,
Ударилъ громамъ по зьмле
Да штобъ тряхнулась вся зьмля,
Штобъ удальцовъ нь стала бы;
Вдоваль удальцы грешыли,
Тьперь ужэ пришла пара:
Мало время жэ азъ тьрпелъ,
Мало время, да триста летъ,
Тьперь ужъ большэ нь тьрплю,
Тьперь ужэ пришла пара.
Да плачъ идётъ па всей зьмле,
Да на Месяцъ ка мне идутъ
Да Доли самародицы,
Ка мне ани плачъмъ плачутъ,
Што млатцы ихъ нь чэствуютъ" -
Ищо слуга нь атльтелъ,
Да Белъ Бохъ самъ къ нимъ падльтелъ,
Да иму матьрь молитца:
"Ой, Божэ ли, ты Белый ли,
Тутъ Вышний Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Млатцы бьды наделали,
Да онъ ымъ кару сатварилъ,
Што патрясётца вся зьмля,
Да удальцовъ нь станьтца:
Тьбя я мальбою малю,
Да, Божэ, ты нь гневайся,
Какъ Вышний тутъ разгневался,
Лишъ кликни Кальду Бога,
Да правитъ онъ падъ дерьвамъ,
Да вы падъ древа сядите,
Да думу пригаворите,
Штобы зьмле да нь трястись,
Скора млатцамъ на умъ придётъ,
Штобъ нь хадить на Белъ Дунай,
Кагда девы воду бьрутъ,
Студёную бьрутъ ваду,
Студёну воду матьрямъ,
Штопъ съ девами нь глумитца,
Штобъ съ девами нь смиятца.»
Белъ Богъ жэ нь разгневался,
Да Вышню слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, братишка ли,
Да ты, Божэ, разгневался,
Да ты жэ кару напустилъ,
Штобъ зьмля патрясалася;
Да чорнава слугу кликнулъ,
Кликнулъ слугу, да прикрикнулъ,
Да иму, братьцъ паручилъ,
Штобъ нарядилъ онъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Штобы ударилъ лютый громъ,
Да штопъ тряхнулась вся зьмля,
Толька сагласья азъ нь дамъ -
Но ты слугу къ ньму пашли,
Штопъ кликнулъ Кальду Бога,
Што онъ сидитъ падъ дерьвамъ,
Насъ вьть три Бога на ньбе,
Да все втраёмъ пагаваримъ,
Да все втраёмъ падумаимъ.
Каледу распытаимъ мы,
Пытать мы будьмъ спрашывать,
Што на зьмле онъ устроилъ;
Какъ тутъ насталъ жэ красный - день,
Да красный - день, Каледавъ день,
Иму жэртвы калолися,
Млатцы лавили мелку дичь,
Всё мелку дичь, бьлу птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ,
Иму вьчэрять вечърю,
Да садитца ка трапьзе,
Што иму мать згатовила;"
Такое слова тутъ Белъ Бохъ,
Такое слова гаварилъ:
"И если ушъ пажалился,
Пажалился, пьчалился,
Да нада бы слугу паслать,
Да кликнетъ Кальду Бога".
Втраёмъ Боги сидели жэ,
Втраёмъ Боги падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, падъ Вышниимъ*,
Да все думы прадумали,
Прадумали, прагаварили,
Да всё Каледу пытали,
Пытали всё расспрашъвали,
Да какъ па зьмле пахадилъ:
Тотъ имъ такой атветъ дьржытъ:
"Што все справляли красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Да все мне жэртву калоли,
Жэртвай калоли белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ,
Млатцы лавили мелку дичь,
Да къ матьри иё ньсли,
Да тутъ жэ мать гатовила,
Гатовила Будну вьчэрю,
Да трапьзу накрывала,
Да азъ сиделъ на трапьзе,
Будну вьчэрю вьчэрялъ;
Но лишъ взашло ясно Солнцэ
Закончился тутъ красный - день
Тутъ красный - день, Каледавъ - день.
Да аташолъ на Белъ Дунай,
Да азъ нашолъ тамъ девушъкъ,
Што ани тамъ воду брали,
Студёну воду матьрямъ.
Зъ девами млады удльцы,
Да удальцы всё глумятца,
Да удальцы всё смиютца,
Мьня ани нь встретили,
Студёнай вады не дали,
Штобы напился азъ у нихъ,
Златую главу прилажылъ,
Штопъ попилъ студёнай вады,
Да штобы попилъ изъ рьки,
Туда пришла Жыва Доля*,
Жыва Доля самародица,
Мне набрать студёнай вады,
Да мне бы службу саслужыть,
На нихъ, братъ, азъ разгневался "-
Тутъ Вышний Бохъ речъ гаваритъ:
"Какъ тутъ, братъ, нь разгневатца.
Азъ самъ, братишка, па зьмле,
Што самъ, братъ, азъ пахажывалъ,
Да какъ жэ былъ всё красный - день,
Всё красный - день, да Вышний - день*,
Мьня младцы нь встретили,
Азъ самъ, нь долга думая,
Ударилъ самъ лютымъ громамъ,
Да громамъ, лютай молнией,
Да самъ всю землю бы тряхнулъ,
Да удальцовъ бы пагубилъ,
Штобъ на зьмле млатцамъ нь быть,
Лишъ кагда имъ на умъ прийдётъ,
Штобъ меня паприветствавать,
Тагда бы азъ аставилъ ихъ".
Белъ Бохъ таку речъ гаваритъ:
"Ой, братьцъ ли, ой, Вышний ли,
Ушъ ты, братишка, гневишся,
Ушъ ты, братъ, саглашаишся,
Да штобы землю всю тряхнуть,
Штобъ пагубить младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да все ани нь грешыли,
Пагибель все нь тварили:
И азъ сагласья нь даю,
Да штобы землю всю тряхнуть".
Каледа Богъ атветъ дьржалъ:
"Азъ лишъ съ темъ сагласился бы:
Мьня радила бъ Злата мать,
Радила мьня на зьмле,
Да на зьмле малымъ дитёмъ,
Малымъ дитёмъ, младымъ Богамъ;
Штобы азъ вырасъ, падрасталъ,
Штобы учылъ младъ удальцовъ
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ ыхъ учылъ па Златъ книге,
Штобъ толька имъ на умъ пришло,
Штобъ толька мне паверили.
Какъ слову Кальды Бога
Да Вышний Бохъ сагласье далъ.
Да кликнулъ Залату матерь,
Да ей онъ слова гаваритъ:
«Ой, мати ли, Златая мать,
На землю ищо нь сашла,
Штопъ па ней, мати, пахадить,
Штопъ павидать младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Кагда пайдёте на Дунай,
Да на Дунай, мати, вместе,
Набрать штопъ студёнай вады,
Студёнай вады матьрямъ,
Гатовить Будну вечърю,
Вьть скора будьтъ красный - день,
Вьть красный - день, всё Вышний - день".
"Я, сынку, ищо нь сашла,
И я тьперь ужъ нь пайду;
Што такъ Доля разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Жыва Доля самародица,
Да двери призамкнула все,
Штобъ нь вашла я ва дварецъ.»
«Што бы Доля ни тварила -
Всё эта лишъ да времьни,
Да вновь наступитъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день,
Каледа Богъ ушъ тутъ сайдётъ,
Да ужъ онъ сядьтъ на гаре,
Што на гаре, падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, падъ Вышниимъ,
И ты, мати, тожэ сайдёшъ,
Да сайдёшъ Бога паньсти,
Зачнёшъ ты, мати, паньсёшъ,
Паньсёшъ Кальда Бога;
Да сайдёшъ ты жэ на пале,
На поле въ арапскай зьмле,
Да радишъ малае дитя,
Мало дитя, млада Бога;
Патомъ взайдёшъ ты на неба,
Да сядьшъ ты тутъ ва дварцэ,
Патомъ ты младой Божыцэй:
Съ зьмли тьбе приветы шлютъ,
На небе паклонъ атдаютъ,
Паклонятца ясны звёзды.»
Са словамъ Вышньва Бога
Злата мать саглашалася,
Штобы сайти да на землю,
Штобъ радить Кальда Бога -
Да ждётъ, паждётъ да времьни,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Каледа Богъ жэ ва дварцэ
Да сидитъ мало времьчка,
Малъ время - девять месяцъвъ.
Взашло тутъ яснае Солнцэ,
Ужэ нь лютая зима,
Лютая зима снежная.
А съ Солнцэмъ ясная заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са зарёю красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Тутъ Доля самародица
Да крикнула, прикрикнула:
"Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Павыйди, царь, ты на крыльцо,
Штобъ увидать ясно Солнцэ,
Ясно Солнцэ, ясну зарю,
Ужъ наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день,
Для Бога жэртву закали.
Ушъ пашли младъ ваеводу,
Штопъ палавилъ онъ мелку дичъ,
Мьлку дичь, белую птицу,
Да снёсъ ихъ старай матьри,
Гатовить Будну вечърю;
Што ушъ прийдётъ онъ ва дварецъ,
Падсядьтъ онъ ка трапьзе,
Вьчэрю павьчэряитъ".
Какъ крикнула Жыва Доля,
Всё крикнула, прикрикнула,
Услышала Златая мать,
Да убралась, нарядилась,
Да сашла ана на гару,
Садилася падъ дерьва,
Падъ дерьва, падъ Вышнее,
Где садитца Каледа Бохъ,
Да Бога ана зачала,
Зачала, мати, паньсла,
Сидитъ сама падъ дерьвамъ,
Служытъ ей Жывая Доля,
Жыва Доля самародица,
Служытъ студёнай ей вадой,
Студёнай вадой чыстаю,
Да хлеба вовсе нь ела;
Да на гаре тутъ сидела,
Малъ время - девять месяцъвъ.
Доля ей слова гаваритъ:
"Ой, мати ли, Златая мать,
Давольна мать сидела ты,
Сидела, мати, на гаре,
Пара сайти ужъ на пале,
На поле въ арапску зьмлю,
Штобы радить мало дитя,
Мало дитя, млада Бога".
Златая мать схадила тутъ,
Схадила, мати, на пале,
Ужъ въ горадъ ана нь вашла,
А што ва горадъ нь вашла -
Арапъ кароль разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да пасьчотъ мало дитя,
Мало дитя, млада Бога;
Гадаитъ матьрь на пале,
Куда итти, да што делать,
Где бы радить мало дитя,
Заплакала, закликала,
Да Богу жалью жалитца.
Жывая Доля тутъ сашла,
Жыва Доля самародица,
Такое слова гаваритъ:
"Пайдёмъ-ка, мати, падайдёмъ,
Тутъ на низу, ва пьщэре,
Малое дитя ты радишъ,
Мало дитя, млада Бога.
Златая мать ва пьщэре,
Да тутъ мати замучылась,
Замучылась, запыхалась,
Кукушкай адинёшънькай,
Да всплакнула, заплакала,
Што роды иё лютые,
Што ей самой и павивать,
Што ей самой и абмывать;
Впархнула тутъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да ва пьщэру къ ней вашла,
Прислужывать ей начала,
Ищо ражать ей памагла,
Ражали малае время,
Мало время - три ньдели.
Вспархнула Доля на гару,
Рожную траву тутъ брала,
Рожну траву радовицу,
Да матьри иё даётъ,
Лишъ траву ей паложыла.
Лишъ траву та папробъвала,
Малое дитя радила,
Мало дитя, млада Бога -
Чудо - дитя заветнае,
Яснае Солнцэ съ нимъ взашло,
Ясно Солнцэ - ево лицо,
Въ руке иво Звёздна книга,
Звёздна книга пазлачъна,
Да ту книгу онъ всё паётъ -
Сльтали Доли са гары,
Девять Доль* жэ самародицъ.
Ани при нёмъ службу ньсутъ,
Службу ньсутъ пака растётъ.
Златъ матьрью иму стали,
Да штопъ пашолъ онъ па зьмле,
Да учылъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ нь хадили на Дунай,
Штобъ нь глумились съ девами,
Нь глумились, нь смиялись,
Нь то Бохъ сагласья нь дастъ,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, да Вышний - день;
Да пайдётъ Бохъ па всей зьмле
На мала время - три года -
Патомъ взньсётца на неба.
Да иму песню слажыли,
Да песню девы прапели,
Да иму песню ту паютъ.

                                                                   Другая песня 14.

Жывая Доля въ гораде,
А ва дварецъ-та нь вашла,
Какъ крикньтъ ана, прикрикньтъ:
"Ой, вы-де малые дети,
Малы дети дьвяти летъ,
Штобъ на Дунай нь хадили,
Съ дьвчонками нь глумились,
Да штобъ ищо нь смиялись,
Лишъ при матери сидели,
Какъ та Душа да на ньбе,
Всемъ имъ при матьри сидеть,
А при Юдоли нь хадить,
Хадить вамъ толька на пале,
На поле, да ва пьщэру,
Маладой царь тамъ радился,
Всю землю онъ ужъ захватилъ,
Захватилъ ужъ, запаланилъ,
Маладой царь да со неба,
Маладой царь, маладой Бохъ",
Радилась малае дитя -
Никто въ пьщеру нь идётъ,
Никто пачотъ нь ваздаётъ.
Такое слова гаваритъ:
«Где вы все, малые дети,
Малые дети зъ горада,
Штобы пашли все въ пьщэру.
Штопъ пашли паприветствавать,
Мать ихъ падаркамъ падарить,
Падаритъ злата яблака,
Златъ яблака, белую гроздь,
Белую гроздь да чистую,
Чистую гроздь, душыстую,
Млада Душа иё сеитъ,
Сеитъ на гаре, на ньбе,
На небе, да ва садичке,
Где самъ Бох пахажываитъ.»
Крикнула Доля, прикрикнула,
Малые дети вышли все,
Малыхъ дьтей три тысячы,
Да на пале ани вышли,
На поле да ва пьщэру;
Малы дети славчылися,
Да матьри приветъ сньсли,
Дарили малъ падарачъкъ,
Дарили чиста золата,
Чисто злата и сьрьбро,
Бьлу свьчу зажыгали,
А на матьрь нажалились,
Нажалились, абидьлись,
Малыхъ дьтей нь дарила,
Вьдь нету злата яблака,
Златъ яблака, бьлой грозди,
Да белай грозди жэ чистай,
Чистой грозди, да душыстай,
Да плачътъ матьрь, кликаитъ.
Жывая Доля сльтела,
Пытаитъ иё, спрашъваитъ:
Ой, мати ли, Златая мать,
Да што ты, мати, жалишся,
Што жалишся, пьчалишся,
Да што жэ ты, мати, плачъшъ,
Плачъшъ, мати, да кликаишъ?
Бога вьдь, мати, радила,
Младова Бога Кальду,
Никто въ пьщэру нь идётъ,
Штопъ тьбя, мати, увидать,
Но лишъ дашли малы дети,
Малыхъ дьтей три тысячы,
Да ани Бога дарили,
Дарили чиста золата,
Чисто злата и сьрьбро,
Ищо свьчу ему зажгли,
А ты всё, мати, жалишся,
Всё жалишся, пьчалишся?"
Тиха ей мать атвьчаитъ:
"Жыва Доля самародица,
Ушъ какъ, Доля, нь плакатца.
Младенцы Бога славили,
Да иму дары дарили,
Мьня ани приветили,
Да я ихъ нь аддарила,
Нь быть въ пьщэре ничъму,
Съ таво, Доля, кручынюсь я,
Кручынюсь, да пьчалуюсь.»
Жыва Доля ей гаваритъ:
«Ой, мати ли, Златая мать,
Ужъ мьня, мати, падажди,
Пака сльтаю на ньба,
Да на ньба, да ка Богу,
Дастъ мне Бохъ, тольчка придастъ,
Дастъ мне златые яблаки,
Дастъ мне ищо млада Душа*,
Дастъ Душа, тольчка придастъ,
Дастъ ана мне белую гроздь,
Белую гроздь всё чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую,
Малыхъ дьтей ты падаришъ,
Штопъ тебя славай славили.»
Сказала Доля вернае,
Аткрыла жэльзны врата,
Жълезны врата кованы,
Аткрыла и закрыла ихъ,
Штобъ дети нь выходили,
Пака вьрнётца со ньба,
Да съ неба, всё атъ Бога-та.
Тутъ дети все захныкали,
Захныкали, заплакали,
Злата мать утьшаитъ ыхъ,
Да имъ славечка гаваритъ,
Ой, вы, малые детачки,
Давольна ушъ паплакали,
Давольна ушъ пакликали,
Даждитися ищо чудокъ,
Ищо чудокъ да вечъра,
Лишъ толька Солнышка зайдётъ,
Да тутъ и Доля вьрнётца,
И я падаракъ аддарю,
Падаракъ - златы яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Штобъ мьня славай славили,
Вьдь радила мало дитя,
Мало дитя, млада Бога."
Малые дети смолкнули,
Примолкли, ушъ нь плакали,
Нь плакали, нь кликали,
Возле дитя садилися.
Имъ дитятка книгу паётъ,
Звёздну книгу злачоную.
И тутъ пришла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица.
Въ руке златая карзина,
Въ карзине златы яблаки,
Златъ яблаки, белая гроздь,
Белая гроздь да чыстая,
Чыстая гроздь душыстая,
Да матьри всё аддала.
Матьрь дьтей адарила:
«Идите, дети родные,
Вьдь вы мьня праславили,
Са мною малада Бога,
Но васъ тьперь ужъ Бохъ славитъ.
Да шлётъ мне златы яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Белую гроздь, да чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую,
Штобъ вамъ падаракъ аддарить.
Но васъ я мальбою малю,
Лишъ толька вайдёте въ горатъ,
Мьня вы славай славьте жэ,
Да пра мьня песню спойте:
«Царь ли, арапский ты кароль,
Иди жэ, царь, павыйди-ка,
На низъ толька, всё на пале,
На поле, царь, ва пьщэру.
Сльтела Залатая мать,
Сльтела мать да со ньба,
Да ана Бога радила,
Радила Бога, младенца,
Младова царя на зьмле -
Никто въ пьщэру нь вхадилъ,
Штобъ видьтъ малада царя,
Млада царя, млада Бога,
Мы все, царю, ушъ схадили,
Схадили, царю, на пале,
Вхадили, царь, ва пьщэру,
Мала дитя падарили
Чистымъ златамъ, белъ сьрьбромъ,
Да белую свьчу зажгли;
Злата мать улыбалася,
Да насъ падаркамъ дарила,
Дарила намъ златъ яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Белую гроздь, да чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую.»"
Думу имъ матьрь гаваритъ,
Малы дети песнь слушали,
Песнь слушали, песнь запели,
Да въ горадъ ани вхадили,
Златые яблаки ньсли,
Да белу гроздь ани взяли,
Па гораду ани ходятъ,
А ва дварецъ жэ нь входятъ,
«Да лучшэ песню прапаёмъ:
Царь ли, арапский ты кароль,
Иди жэ, царь, павыйди-ка,
Толька на низъ, да на пале.
Ва поле, царь, ва пьщэру,
Златая матьрь сльтела,
Сльтела матьрь со ньба,
Да Бога ана радила,
Бога радила младенца,
Царя младова на зьмле -
Никто въ пьщэру нь хадилъ,
Штобъ увидать млада царя,
Млада царя, млада Бога,
Мы все, царю, ушъ схадили,
Схадили, царю, на пале,
Вхадили, царь, ва пьщэру,
Мала дитя падарили
Чистымъ златамъ, белъ сьрьбромъ
Да белую свьчу зажгли;
Злата мать улыбалася,
Да насъ падаркамъ дарила,
Дарила намъ златъ яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Белую гроздь, да чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую.»
Малые дети песнь пели,
Песню пели па гораду,
Хадили атъ двара къ двару,
"Кто эту песню слушаитъ,
Пускай падаркамъ падаритъ,
Даръ падаритъ малымъ дьтямъ."
Да тутъ ушъ царь разгневался,
Разгневался, рассердился -
Дети иво нь славили,
Къ ньму ва дварецъ нь пришли -
Да шлётъ чърна арапина,
Да пасьчотъ малыхъ дьтей,
Саму маласть - три тысячы.
Стара ихъ мать заплакала,
Заплакала, закликала,
Ва голасъ плачьтца къ Богу.
Да толька къ Богу жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Да ты пашли жэ Моръ - Юдоль,
Бей иво тяжкай булавой,
Бальнымъ пусть сляжътъ на пастель.
Балеитъ пусть мало время,
Мало время - три годичка,
Тагда толька душу аддастъ.
Да такъ песня слажылася,
Ищо такъ песня паётца.

Отредактировано Вельмира (2008-05-30 12:00:52)

V.

                               КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ЛАСТАЧКИНЪ - ДЕНЬ.

   Адно время, въ сьле пьснапевца, вьсной, кагда толька прильтятъ ластачки, сабирались девять
девушъкъ, наряжались и хадили атъ двара къ двару, да павязывали дьтишкамъ на правую руку
адну белую и адну красную свитые нити и пели следующую песню:

                                                             Песня 1.

Минулася люта зима,
Лютая зима снежная,
Минулася, смьнилася,
Да лета жэ являитца,
А са летамъ и ластачка,
Ой, ластачка, ты пташъчка.
А знаишъ ли ты, детачка,
Ты, детачка, ты, юнаша,
А знаишъ ли, нь знаишъ ли,
Аткуда льтитъ ластачка.
Да ластачка, всё пташъчка?
Льтала жэ ва Край - зьмлю,
Ва Край - зьмлю, да на пале,
Да где Солнцэ греитъ, палитъ,
Да где Солнцэ нь заходитъ,
Да всё греитъ разгневанна,
Разгневанна, рассержъна -
Да орютъ тамъ дьвчушъчки,
Дьвчушъчки, да девушки,
Дважды на поле выходятъ,
Два раза на гадъ жэ сеютъ,
Да тамъ жнутъ белу пшэницу,
Да збираютъ бьлы гроздья.
Крайня - зьмля впалне хвальна,
Впалне хвальна, пладавита,
Пладавита, яравита,
Задумались нашы дьды,
Нашы дьды, нашы старцы.
Убей Богъ Баюна* царя,
Павывьлъ ихъ съ Края - зьмли,
Да вёлъ ихъ всё чьрьсъ паля,
Чьрьсъ паля, чьрьзъ море,
Да вёлъ всьво мало время,
Мало время три годичка,
Завёлъ онъ ихъ на Белъ Дунай.
А те всё слёзна плакали,
Всё плакали, причытали,
Што землю ту аставили,
Пладавиту, яравиту,
Да завёлъ на пусту зьмлю,
Пусту землю, запущъну,
Да где девушки нь орютъ,
Да где девушки нь сеютъ;
Нь строятъ крепкава града,
Да лишъ сидятъ тамъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщъре,
Въ пьщэрь, да ва камьньяхъ.
Какъ плакали, причытали,
Тутъ припархнула ластачка,
Да ластачка, всё пташъчка,
Ана имъ слова гаваритъ:
«Ой ли, малатцы удальцы,
Вы юнашы, вы девачки,
Што жэ вы все заплакали,
Заплакали, закликали?
Да или што васъ царь завёлъ,
Да завёлъ на пусту землю,
Пусту зьмлю, запущъну,
Да где девушки нь орютъ,
Да где девушки нь сеютъ,
Да где всё лютая зима,
Лютая зима снежная:
Хватитъ, юнашы, нь плачте,
Нь плачте вы, нь кликайте!
Што правитъ вами жэ вашъ царь,
Да што вашъ царь Баюнъ кароль,
Какъ онъ правитъ, да што тваритъ,
Какъ иму Бохъ то завьщалъ,
Всё завьщалъ, да паручалъ,
Штобъ завьсти младыхъ юнцовъ,
Младыхъ юнцовъ, да девачъкъ,
Завести ихъ на Белъ Дунай,
Туда, где пустая зьмля,
Пуста зьмля, запущъна,
Туда, где ищо нь сеютъ,
Туда, где ищо нь орютъ,
Да лишъ сидятъ ва пьщэре,
Ва пьщэре, ва каменьяхъ.
Скора заселитца пусташъ,
Нь будьтъ ужъ запущънай.
Давольна вы паплакали,
Паплакали, пакликали!"
Што садился жэ Дивъ* кароль,
Двинулъ сваей дьсной рукой,
Да рукой вамъ хвалу хвалитъ,
Да вы сльтели со ньба,
Да где сидятъ жэ три Бога,
Што учыте жэ малатцовъ,
Всё малатцовъ, да девачъкъ,
Штобъ орали жэ на пале,
Штобъ орали, да сеяли:
"Да вы царю жэртву бейте,
Какъ кольтца жэ у Бога,
У Бога жэ всё на небе.»
Такъ имъ сказала ластачка,
Да ластачка, всё пташъчка,
Ани ищо пажалились,
Всё жалились, пьчалились,
Такое слова гаварятъ:
«Ой, ластица ты, ластачка,
Да што зьмля запущъна,
Да крепкий градъ паставили пъ,
Да землю бъ всю заселили -
Да орали бы дьвчата,
И орали, и сеяли;
Диву царю жэртву бъ били,
Въ жэртву били девять авновъ,
Да насъ бы онъ хвалой хвалилъ:
А нь а томъ мы жалимся,
Всё жалимся, пьчалимся,
Што землю мы аставили,
Пладавиту, яравиту.
Жэртву мы Богу калоли,
Калоли жэ девять каровъ,
Да девять каровъ ялавицъ,
Все ялавицы адборны,
Да девачки гатовили,
Гатовили да тушыли,
Тушыли са бьлымъ цвьткомъ,
Бьлымъ цвьткомъ, укропицэй,
Гатовили, патушыли,
Кто иё естъ Бога хвалитъ.
А какъ пришли на Белъ Дунай,
Для Бога жэртву мы кольмъ,
Жэртваю да славу славимъ,
Въ жэртву кольмъ девять каровъ,
Да девять каровъ ялавицъ.
Да ялавицъ атборныихъ,
Да ихъ гатовятъ девачки;
Толька девы, штопъ приправить,
Пашли жэ ани въ зельнъ сатъ,
Насабирать бьлыхъ цвьтовъ,
Белыхъ цвьтовъ, укропицы,
А цвьтовъ жэ и нь нашли,
Гатовили, нь тушыли,
Да ани всё нажалились,
Всё жалились, пьчалились,
Заплакали, закликали,
Нь пьчалью пьчалились,
Да вотъ абъ этамъ жалились,
Всё жалились, пьчалились.»
А ластачка имъ гаваритъ:
«Эй, бравые ваиводы,
Съ чъво жэ вы заплакали,
Заплакали, закликали.
Какъ пальчу ва Край - зьмлю,
Ва Край - землю, въ атечъства,
Тамъ зальчу я ва дварецъ,
Въ дварцэ жэ ва зьлёный сатъ,
Да сарву я белой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да пальчу на Белъ Дунай,
Да брошу я белый цвьтокъ,
Белый цвьтокъ, укропицу -
Дьвчата на Белъ Дунае
Иё увидятъ на пале,
Да вазьмутъ, съ нею патушатъ.
А васъ мальбою я малю,
Пишыте белую книгу,
Бьлу книгу чърна письма.
Пашлите иё па зьмле:
Тотъ, у каво есть детушки,
Да штопъ савилъ онъ белу нить.
Бьлу нить, да чървоную,
Штопъ привязать имъ на руку,
Да на руку, на десницу,
Штобъ быть ужэ тьперь лету,
Ужэ лету, ужэ вьсне,
Если вязать, то гаварить:
"Вьдь эта нь белая нить,
Бела нить, да чървоная,
Да толька эта марьнка*,
Пашла ана съ Края - зьмли;
Какъ припархаю на пале,
На поле, да на Белъ Дунай,
Да тутъ впархну я въ крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ -
Да где увижу детачъкъ,
А на руке ихъ белу нить,
Бьлую нить, да марьнку,
Тутъ брошу я белой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да вазьмутъ иё девачки,
Всё девачки, да девушки,
Да пусть гатовятъ и тушатъ.»
Паслушали ваиводы,
Паслушали жэ ластачку.
Да писали бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
"Тотъ, у каво есть детачки.
Павязывалъ имъ на руку,
Павязывалъ имъ белу нить.
Бьлу нить, да чървоную."

   Какъ толька увидятъ ластачку, девушки хадили атъ двара къ двару и атвязывали съ рукъ дьтей
нити, да ньсли ихъ въ сатъ, падъ камьнь; возле ньво клали душыстый цвьтокъ, называемый
купрецъ (укропъ), этатъ цвьтокъ брала мать рьбёнка; иво брасала въ еду, каторая гатовилась къ
жэртвьннаму; мать, каторая брала цвьтокъ. Девушки пели следующую песню:

                                                                      Песня 2.

Ой, мати ли, радная мать,
Павыйди, матушка, ва дворъ,
Зайди, матушка, ва садокъ,
Да падними, мать, падними,
Падвинь ты камьнь залатой,
Да тамъ, матушка, марьнка,
Бьла нить, да чървоная.
Пархала всё, да льтела,
Да льтела всё ластачка,
Льтела атъ Края - зьмли,
Съ Край - земли, салена моря,
Льтела на Бьлой Дунай,
Да ва дваре чырикала,
Чырикала, мати, пела,
Ва клюве у ней белъ цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропица.
Всё думаитъ, да гадаитъ,
Куда ньстись, куда льтеть,
Штобы бросить бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Въ даръ приньсти съ Края - зьмли.
Услышала иё Доля,
Да Доля самародица,
Да ей жэ слова гаваритъ:
«Ой, ластачка ты, пташъчка,
Што думаишъ, да гадаишъ,
Чырикаишъ, да всё паёшъ?
А ты спархни да толька внисъ,
Ты толька внизъ, ва крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ.
Да ва дварецъ, ва садичъкъ.
Да тамъ царь са царевичъмъ,
Да тьбя ждутъ мало время,
Мало время три ньдели;
Вязала иму старица,
Вязала иму на руку,
Вязала иму белу нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Да белу нить, всё марьнку,
Тьперь иё атвязала,
Въ садочкь есть златой камьнь,
Падъ камьнь иё бросила -
Да тьбя всё мальбой малитъ,
Какъ пальтишъ съ Края - зьмли,
Съ края зьмли, съ атечъства,
Штобъ имъ падаракъ бросила:
Штобъ взяла злату марьнку,
Да аставила белъ цвьтокъ,
Всё белъ цвьтокъ, укропицу;
Да тьбе царь жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ три голубя,
Ихъ пригатовятъ девачки,
Патушатъ ыхъ съ бьлымъ цвьткомъ,
Съ бьлымъ цвьткомъ, укропицэй.»
Услыхала то ластачка,
Льтела ана ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, ва садокъ,
Камьнь двиньтъ, нь садвиньтъ,
Штобъ взять падъ нимъ бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Бьлую нить, всё марьнку,
Крикамъ Доля самародица
Падвинула златой камьнь,
Да взяла тамъ бьлую нить,
Бьлую нить, чървоную,
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.
Сайди жэ, мати, ты сайди,
Сайди жэ, мать, ты ва садокъ,
Падвинь ты залатой камьнь,
Да ты вазьми бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Атнеси иё ка царю,
Иму хвальбою пахвались:
Што прильтела ластачка,
Льтела са Края - зьмли,
Прилетела на белъ Дунай;
Никаму даръ нь насила
Съ Края - зьмли, салёна моря,
Сльтала ана ва садокъ,
Падвинула златой камьнь,
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.

   Кагда жъна хадила въ садъ и, падвинувъ камьнь, падъ нимъ нахадила душыстую ветку укропа,
каторую заранее аставляла женщына съ какова-либа двара; кагда брала нить, девушки запьвали
следующую песню:

                                                          Песня 3.

Ой, ластавица, ластачка!
Убей, Богъ, Баюна царя,
Што иму жэ нь хватало,
Што всю землю заселили,
Заселили, устроили.
Што завёлъ онъ нашыхъ дьдовъ,
Нашыхъ дьдовъ, да стариковъ,
Да въ ту землю ихъ атсьлилъ;
А те жэ да всё плакали,
Всё плакали, да кликали:
Сваю землю аставили,
Давольствамъ ихъ славна зьмля,
Давольствамъ, да абилиемъ,
Абильемъ, уражаями.
Скажы, ластавица, атветь,
Какъ ты зиму зимавала,
Какъ па-натъ польмъ льтала,
Видала ль, иль нь видьла,
Што, девушки ли, ораютъ?
Што, девушки ли, гуляютъ?
Два раза на гадъ ли сеютъ?
Два раза на гадъ ли тамъ жнутъ,
Да жнутъ ли белу пшэницу?
Сбираютъ ли бьлы гроздья?
Иль вся зьмля запустьла,
Да ни чэмъ ужъ нь славитца?
Чырикнула тутъ ластачка,
Такое слова гаваритъ:
«Крайня - зьмля ищо славна!
Да все дьвчата на пале,
Да ораютъ, да всё сеютъ,
Ищо поле убираютъ.
Патъ камньмъ имъ аставила.
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.
Дьвчоначка жэ ва дварцэ,
Ищо я ввысъ нь взвилася,
Какъ крикньтъ дева, закричытъ:
«Ой, ластавица, ластачка,
Атныне мьня аставишъ,
Въ дварцэ ужъ нь чырикаишъ,
Нь чырикаишъ, нь паёшъ,
А пальтишъ на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море,
Да запархнёшъ ты ва дварецъ -
Да патьрпи, да падажди,
Пака схажу я ва садокъ,
Да вазьму тамъ бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да ихъ ва дварецъ атньсёшъ,
Какъ девушки пайдутъ гулять,
Въ саду цвьтокъ ты имъ аддашъ,
Атъ мьня имъ приветъ сньсёшъ,
Ани вьдь маиво рода,
Да мой родъ, са Краю - зьмли,
Какъ увидятъ бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Тяжка жэ закручынятца,
Пажалятца, спьчалятца,
Што землю ту аставили,
Славну зьмлю, известную,
Известную, праславльну,
Ту, где растётъ жэ белъ цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропица;
Какъ девица расплакалась,
Да старику пажалилась,
Да жалилась, пьчалилась,
Да тотъ заходитъ ва садокъ,
Да ловитъ тутъ три голубя,
Для Бога ихъ въ жэртву кольтъ,
Да иво онъ славай славитъ,
Да штобы онъ сагласье далъ,
Да штобъ вьрнулись ластачки,
Вьрнулись атъ Краю зьмли,
Штобъ приньсли бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да штобъ ищо дьвчоначки
Згатовили  трёхъ голубей,
Згатовили, патушыли,
Угащэньемъ угастили.

   Кагда девушки прапаютъ песню, мать брала цвьтокъ и атнасила иво дамой, да аддавала иво
мужу; все жоны эта делали; тагда кликали какова-нибуть старца, штопъ тотъ закалолъ трёхъ
галубей въ жэртву Богу; тагда жэ девушки пели следующую песню:

                                                         Песня 4.

Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Да што ты, царь, жэртву кольшъ,
Жэртву кольшъ, три голубя?
А вьдь ищо ты нь видалъ
Бьла цвьтка, укропицы.
Да какъ льтела ластачка
На шырокъ дворъ, да ва садокъ,
Садвинулся златой камьнь,
Да сертцэ успакоилась,
Какъ увидала белу нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Иё насилъ мальчишъчка,
Насилъ иё три ньдели,
Да ждалъ, паждалъ онъ ластачку.
Да штобъ взяла бьлую нить,
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу;
Да сазавётъ онъ девачъкъ,
Штобъ згатовить трёхъ галубей,
Да згатовить жэ, патушыть,
Кто будьтъ есть, кто будьтъ пить,
Да тотъ пусть Бога пахвалитъ,
Да што онъ добра учынилъ,
Да што паслалъ онъ ластачку,
Штопъ приньсла бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.»
А царь такой атветъ дьржытъ:
«Ой, вы ли, да дьвчоначки,
Дьвчоначки, да девушки,
Лишъ увижу бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Пайду азъ тутъ жэртву калоть,
Въ жэртву калоть девять каровъ,
Девять каровъ, всё ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ.»
Царь ищо нь прагаварилъ,
Тутъ вытащытъ любезная,
Павытащытъ бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да ихъ ана царю даётъ;
Да царь тутъ закручынился,
Да жалился, пьчалился,
Да што аставилъ Край - землю,
Што давольствамъ была славна,
Да всемъ славна, известная,
Известная, праславльна.
Да пашолъ онъ жэртву калоть,
Въ жэртву калоть девять каровъ,
Девять каровъ, всё ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ.

   Какъ закольтъ старьцъ въ жэртву трёхъ галубей, эти девять девушъкъ сазывали и другихъ
сельскихъ девушъкъ, каторые гатовили трёхъ галубей съ укропамъ и пели следующую песню:

                                                        Песня 5.

Ой, ластавица, ластачка,
Была ль ты ва Краю - зьмле,
Краю - зьмле, салёнамъ море,
Да где были нашы цари,
Нашы цари, нашы дьды,
Да паля жэ тамъ орали,
Да всё паля тамъ сеяли,
Сеяли белу пшэницу,
Ищо никто-та нь сеялъ,
Начала далъ кароль Марко*.
Да даньсла бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да царь тутъ всё жэртву кольтъ,
Жэртваю кольтъ галубей.
Згатовили ихъ девачки,
Згатовили, пригатовили,
Да бросили бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Згатовили, патушыли,
Згатовили съ смачнымъ духамъ,
Угащэньемъ угащаютъ,
Да все при томъ Бога славятъ,
Што паслалъ атъ Края - зьмли,
Штобъ льтела на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море.
Мальбою ластачку молимъ,
Штопъ чърьзъ годъ прилитела,
Даръ, ластачка, штопъ приньсла,
Даръ, ластачка, бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу -
Пайдётъ тутъ царь жэртву калоть,
Закольтъ онъ нь голубей,
Закольтъ лишъ девять каровъ,
Девять каровъ всё ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ;
Если цвьтокъ нь приньсёшъ,
Да какъ гатовить девачкамъ,
Будутъ жалеть пьчалитца,
Што гатовить, да нь тушыть,
Эта нь жэртва для Бога.»
Да какъ пели дьвчоначки,
Тутъ прильтела ластачка,
Чырикаитъ имъ, да паётъ:
«Ой, вы ли жэ, дьвчоначки,
Дьвчоначки, да девушки,
Давольна царь жэртву калолъ,
Давольна мальбой малили!
Какъ прайдутъ лета и вьсна,
Да пальчу ва Край - зьмлю,
Ва Край - зьмлю, салёна море,
Ва Край - зьмле я зимую.
Да што патомъ я прильчу,
Да прильчу, припорхаю,
Тутъ прильчу ва крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ,
Чырикнуть да на дерьва,
Штобъ услыхали девачки,
Дьвчоначки да ва дварцэ.
Да штопъ сашли ани въ садокъ,
Да штобъ взяли бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Штобъ аддала бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Какъ мать эта услышала,
Белую нить атвязала,
Да пашла ана ва садокъ,
Падъ камьнь иё бросила,
Я, девы, сагласье даю:
Кликну Долю самародицу.
Да штопъ камьнь падвинула,
Да вазьму я бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Да атньсу ва Край - землю,
Ва Край - землю, салёна море,
Кто увидитъ, тотъ пусть знаитъ:
Нашы дьды, нашы старцы,
Сьлились на краю зьмли,
Сьлились, засьлилися!
Па времьни снималися,
Другу землю заселили.
Такой абычай астался:
Кагда придутъ лета, вьсна,
Тотъ, у каво мальчишэчки,
Павязывалъ имъ на руку,
Павязывалъ бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Штобъ знала малае дитя,
Што деды вьдь иво пришли
Съ Краю - зьмли, салёна моря.
Да аставлю бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да штобъ нашла ихъ старица,
Да атньсла ихъ ка царю.
Сабиралися девачки,
Сабиралися ва дварцэ,
Да штобы жэртву закалоть,
Да угащеньемъ угастить,
Сгатовить утрамъ трапьзу,
А въ трапьзе бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропица,
Кто толька естъ, кто толька пьётъ,
Тотъ мьня ажыдаитъ готъ,
Тотъ ждётъ мьня на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море.

   Какъ прапели эту песню, и лишъ згатовитца трапьза, садилися, а старьцъ имъ давалъ
папробавать этай трапьзы, после вставали и играли хараводъ, да пели следующую песню:

                                                       Песня 6.

Ой, царю ли, ты баяринъ,
Да встань ты, царю, падвинься,
Да встань жэ ты атъ трапьзы.
Да штобъ увидьть ластачку,
Какъ порхаитъ, да льтаитъ,
На деснай лапке бела нить,
Бьла нить, да чървоная,
Иё насилъ мальчишъчка,
Мальчишъчка, да радной сынъ,
Да са ластачкаю Доля,
Да Доля самародица,
Да девамъ слова гаваритъ:
«Вставайте, девы, вставайте,
Да хора, девы, играйте,
Играйте, девы, топайте!
Ластачка слова сказала,
Сказала, пригаварила:
«Да чьрьзъ годъ лишъ на лета,
Ужъ на лета съ Края - зьмли,
Съ Край - земли, салёна моря,
Да ушъ пархну на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море -
Какъ увижу мало дитя,
На руке иво белу нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Тутъ жэ спущу бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.
Да пусть ушъ царь жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ девять каровъ,
Девять каровъ, да ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ,
Да угащэниемъ гаститъ.

                                                               V1.

                                КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ПЕРВЫЙ - ДЕНЬ*.

   За чьтыре дня да Ярилы некагда калоли жэртву ради таво, што наканецъ прашла зима и
пришло лета; три девушки, ищо да васхода, шли въ какой-нибуть сатъ, станавились падъ розай и
пели следующую песню:

                                                           Песня 1.

Ой, Доля самародица,
Ой, ты жэ, Вилка Милушка*,
Впархнула ты жэ ва садокъ,
Зъ древа на древа, на белу розу,
Да лицомъ улыбаишся,
Устами всё песню паёшъ:
«Ой, Божэ ли, ты ли Лель Бохъ*!
Минулась зима лютая,
Лютая зима снежная,
Да наступаитъ летичка,
Пригрела ясна Солнышка,
Па утру рана Первый день.
Сабралися аратаи,
Съ аратаями девачки,
Сабралися да на гаре,
Да на гаре, на летницэ,
Да для тьбя жэртву колютъ,
Бьлу птицу, свято ягня,
Да нынче вьть ушъ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Слава тьбе, Божэ, на зьмле,
Слава тьбе рана предъ зарёй,
Пьрьдъ зарёй, пьрьтъ Солнцэмъ,
Што гонитъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную,
Да наступаитъ летьчка;
Аратаи жэртву колютъ,
Дьвчоначки жэ ва саду
Сбираютъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые,
Цвьты  золатамъ пьрьвьютъ,
Штобъ украсить бьлу птицу,
Какъ васпархнётъ да на ньба,
Да штобъ дабратца да дварца,
Птица мальбой памолитца,
Да штобъ паслалъ намъ уражай,
Белъ пшэницы, бьлыхъ гроздьевъ;
Девы жнутъ белу пшэницу,
Да месютъ белы калачи,
Малодцы гроздья срезаютъ,
Да давятъ зельна вино -
Да на Руй - день*, да на гаре,
Да на гаре на Летницэ*.
Красьнъ тотъ день, да Руинъ - день -
Да едятъ белы калачи,
Да пьютъ всё зельна вино,
Тьбе, Божэ, славу славятъ.»
Рана паётъ вилка Доля,
Вилка Доля всё Милушка,
Впархнула ана ва дварецъ,
Да будитъ царя и баяръ:
«Паслушай, царь, да баяре,
Вставай, царь, успеишъ дагнать!
Минулась лютая зима,
Лютая зима снежная,
Да наступаитъ летьчка,
А вместь съ летамъ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Да Богу жэртву закали,
Пьрьдъ зарёй, пьрьтъ Солнцэмъ.»

Прапевъ песню, адна из нихъ хадила па сьлу и пела следующую песню:

                                                          Песня 2.

Слыхали ль, милы падрушки,
Милы падрушки, девачки?
Прилитела вилка Доля,
Вилка Доля всё Милушка,
Да ва садокъ на дерьва,
На древа, на бьлу розу,
Лелю Богу славу славить:
«Пригрела ясна Солнышка,
Прагнала зиму лютую,
Лютую зиму снежную.»
Песню паётъ жэ для Бога!
Да палитела ва дварецъ,
Рана ищо, пьрьдъ зарёй,
Прабуждала царя, баяръ,
Што нынче ведь ушъ красный - день,
Всё красный день, да Первый - день.
Сбираютца аратаи,
Съ аратаями девачки,
Сбираютца да на гаре,
Да на гаре, на летницэ,
Да ловятъ белую птицу,
Стада пасётца на гаре,
А въ стаде щырае ягня,
Для Бога ихъ въ жэртву колютъ.
Пайдите, девы, на гару,
Пайдите, пагуляйте-ка -
Навстречу имъ Перва Доля,
На галаве злато блюда
На блюде белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые,
Са золатамъ мы ихъ павьёмъ,
Украсимъ белую птицу,
Штобъ васпархнула на неба,
На неба, къ самаму Богу,
Иво мальбою малила,
Да штопъ паслалъ онъ уражай,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья.
Милы падрушки, девачки,
Да васъ мальбою я малю,
Давольна вамъ при матьри!
А выйдите на улицу,
Да атвьду васъ ва дварецъ,
А са дварца жэ на гару:
Аденьтъ васъ царь, убьрётъ
Въ белы адежды до низу,
Въ залатой платъ на голаву.

   Кагда девушка прапьвала песню, выхадили другие изъ дьвяти девушъкъ и ухадили ва дворъ
наистарейшъва, кто былъ въ сьле, тамъ играли хараводъ ы пели следующую песню:

                                                             Песня 3.

Павышли девять девушъкъ,
Девять девъ, девять падружъкъ,
Тиха, скрытна, ранней ранью,
Ни матьрь ихъ нь видьла,
Ни матьрь ихъ, да ни сьстра.
На улицэ имъ девачка,
Падаётъ имъ бьлу руку,
Играитъ съ ними девачка,
Атводитъ ихъ да ва дварецъ.
Тамъ ихъ ждутъ царь и баяре,
На дваре хараводъ ыграть,
Самую маласть три часа.
А царь ведь тутъ саветъ вьдётъ,
Любезнай  сваей гаваритъ:
«Ньси белые адежды,
Бьлы адежды, златъ платы,
Да дарамъ падаримъ дьвчатъ.
Дьвчоначки жэ на гаре
Сбираютъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые.
Да золатамъ ихъ пьрьвьютъ,
Да украсятъ бьлу птицу,
Летню Богу въ жэртву калоть,
Штобъ намъ паслалъ онъ уражай,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья.»
Вынула белы адежды,
Белы адежды, златъ платы,
Приаделись дьвчоначки,
Аделись, нарядилися,
Белы адежды до низу,
Златы платы на голаву,
Да все идутъ тутъ на гару,
Играютъ, да песню паютъ:
«Перва Доля самародица,
Па утру, Доля, красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
И царь тьбе жэртву кольтъ,
Белу птицу, щыра ягня.
Да Бохъ тьбя, Долю, паслалъ,
Прагнала штобъ люту зиму,
Лютую зиму снежную,
Сагрела штобъ ясно Солнцэ.
Аратаи жэ на гаре.
Тамъ ловятъ белую птицу,
Бьлу птицу, щыра ягня -
Знаишъ, Доля, нь задьржысь,
Да кагда царь жэртву кольтъ,
Ка Богу онъ съ мальбой малитъ,
Штобъ паслалъ иму уражай,
Дьвчата въ белые цвьты,
Въ бьлы цвьты душыстые
Аденутъ белую птицу,
Лютая зима снежная
Цвьтовъ намъ нь аставила,
Пасохли белые цвьты;
Да тотъ садъ Солнцэ сагреитъ,
Прагонитъ лютую зиму,
Штобъ цвьты нь пасохли все;
Царь насъ паслалъ жэ на гару,
Да все цвьты штопъ сабрали,
А цвьтовъ нь асталася -
Да тьбя мальбою малимъ,
Штобы вашла ты ва садокъ,
Да набрала бьлыхъ цвьтовъ,
Бьлыхъ цвьтовъ всё душыстыхъ,
Да въ даръ намъ, Доля, падари:
Въ нашъмъ граде люта зима,
Каму цвьтокъ благаухалъ,
Таму настала летьчка,
Таво ушъ Солнцэ пригрела.»
Пели девы, да припели,
Перва Доля ва садичке.
Сбираитъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые,
Да голаву убрала въ нихъ;
Ихъ палажыла на блюда,
Да сахадила внизъ съ гары,
И рассылала девачъкъ,
Голасамъ крикнувъ па гаре:
«Иди, зима, ты убьгай,
Настигньтъ тьбя летьчка,
Да пригреитъ ясно Солнцэ» -
Кричытъ Доля, цвьты швырнувъ,
Гара заблаухала вся,
Тутъ атыскала девачъкъ,
Въ даръ дарила бьлы цвьты,
Бьлы цвьты душыстые.
Девять девъ ужэ ва дварцэ,
Всё ва дварцэ, да при царе -
Ищо нь шли аратаи.
Ищо нь лавили птицу,
Бьлу птицу, щыра ягня -
Царь угащэньемъ ихъ гаститъ,
И сидятъ у ньво въ дварцэ.

   После сабиралась многа девушъкъ и юнашэй, шли на гару, где паслись овцы, и атганяли
ягнёнка для жэртвы; кагда вазвращалися, девять техъ жэ девушэкъ выхадили и ажыдали ихъ, и,
украшая ягнёнка, пели такую песню:

                                                          Песня 4.

Явилися мальчышъчки,
Явилися дьвчоначки,
Съ гары, да съ бела Дуная,
Млатцы ньсутъ бьлу птицу,
Дьвчоначки щыра ягня,
Бьлу птицу съ белъ Дуная,
Щыра ягня да са гары.
Выйдите, милы падрушки,
Милы падрушки, девачки,
Да молатцъвъ даждитися,
Мальчышъчъкъ, да девачъкъ.
Девять девъ въ шырокамъ дваре,
Свиваютъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые.
Са золатамъ их павили,
Украсить белую птицу,
Рядятъ иё, песню паютъ:
«Слушай, птица, бьла птица,
Цвьты птицэ на голаву,
Кагда царь въ жэртву закольтъ,
И ты вспархнёшъ жэ на неба,
Тамъ Богу мальбою мались,
Штобы паслалъ намъ уражай,
Белу пшэницу, белъ гроздья,
Крылья тваи злачоные,
А очи тваи огньнны,
Сньсёмъ тьбя мы на гару,
На гору, да на летницу,
Тьбя царь въ жэртву закольтъ -
Да ты вспархнёшъ жэ на неба,
Щыра ягнёнка закольтъ,
Насъ угащэньемъ угаститъ -
Какъ крылья нь пазлачъны,
Очи тваи нь огньнны,
Швырнёмъ тьбя мы въ белъ Дунай,
Утоньшъ, птица, ты въ ваде!»
Ищо песню нь прапели,
Бьла птица пазлатилась,
Крылья иё пазлатились,
А очи разгарелися -
Схадите, царь, да баяре,
Аденьтьсь, нарядиться,
Златы адежды до низу,
Да въ залату харомину,
Въ руке тваей залатой серпъ,
Да имъ, царю, жэртву скольшъ,
Бьлу птицу, щыра ягня,
Бьла птица пазлатилась,
Крылья иё пазлатились,
А очи разгарелися.»
Царь девачкамъ нь паверилъ,
А вышэлъ на шырокий дворъ,
Да увидалъ бьлу птицу,
Крылья иё пазлатились,
А очы разгарелися,
Тутъ пасылалъ девять дьвчатъ,
Да штопъ пашли пабанились,
Памылися, папарились,
Штобъ для Бога жэртву калоть.
Да самъ царь въ апачывальне
Нарядамъ убираитца,
Златой адеждай до низу,
Ва залатой онъ храмине,
Въ руке иво залатой серпъ -
Да выхадилъ царь ка двьрямъ,
Да паджыдалъ дьвчоначъкъ.
Выходятъ ани изъ бани,
Атъ ихъ лица Солнцэ бльститъ!
И царь дивитца, чудитца,
Съ чъво девы пабьлели,
Атъ ихъ лица Солнцэ бльститъ.

   Жэртвы калолись у гары, где нахадилась такжэ и пьщэра; тамъ сидели три дня, кагда жэ
атправлялись, девушки, пели следующую песню:

                                                                    Песня 5.

Направилися мы съ царёмъ,
Направилися на гару,
На гору, да на летницу,
За нимъ идутъ аратаи,
На галаве злато блюда,
На блюде щырае ягня;
За ними идутъ девачки,
На галаве злато блюда,
На блюде белая птица,
Солнцэ ищо нь всходила,
А царь ужэ вьдь на гаре.
Засела тамъ дьвчоначка.
Забралася на летницу,
Спустивъ жылезны вораты,
Въ варотахъ семьдьсятъ замковъ,
Да никаму нь даётъ влезть,
Да ни царю, ни баярамъ.
Царь иё мальбою малитъ:
«Што жэ ты хочъшъ, девачка,
Што жэ ты хочъшъ, азъ то дамъ?
Атвари жълезны врата.
Штобы взайти на летницу,
Да Солнцэ вотъ ужэ встаётъ,
Да на насъ Богъ разгневитца.»
Атветъ дьржала девачка:
«Давай, царю, да придавай,
Ничъво, царь, я нь хачу,
Хачу лишъ щырае ягня,
Штобъ угастилъ на летницэ.»
«Дамъ, дева, щырае ягня,
Атвари жълезны врата.»
«Какъ ты, царь, мьня ни мани,
Кагда прийдётъ Перва Доля,
Да са жъзломъ ана въ руке,
Ударитъ жълезны врата,
Тагда паспадутъ замочки.»
Речъ дева нь прамолвила,
Какъ явилась Перва Доля,
Разгневалась, рассердилась:
«Паслушай, царь, да баяре,
Днесь у мьня, царь, красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Прагнала я люту зиму,
Лютую зиму снежную,
Ты мне, царь, привета нь шлёшъ:
Солнцэ ужэ скора взайдётъ,
Ты жъ ищо жэртву нь калолъ,
И нь идёшъ на летницу,
На тьбя Бохъ рассердился,
Рассердился, разгневался,
Нь вазвратишся ва дварецъ.
Въ атветъ ей царь, да баяре:
«Паслушай жэ Перва Доля,
Да Доля самародица,
Што делать, што намъ сатварить,
Засела насъ дьвчоначка,
Взашла ана на летницу,
Замкнула жълезны врата,
Свесила семьдьсятъ замковъ,
Да нь даётъ жэ намъ вайти,
И ни мне, ни темъ баярамъ,
Да думаимъ, што делать намъ,
Што делать намъ, што сатварить,
Хочътъ ли щырава ягня,
Штобъ угастилъ на летницэ.
Азъ дамъ ей щырава ягня,
Нь атваряитъ намъ варотъ,
Лишъ такъ въ атветъ намъ гаваритъ:
«Какъ ты, царь, мьня нь мани,
Кагда прийдётъ Перва Доля,
Да са жъзломъ ана въ руке,
Ударитъ жълезны врата,
Тагда паспадутъ замочки.»
У варотъ ушъ Перва Доля,
Да са жъзломъ ана въ руке,
Ударила ана въ врата,
Паспадали все замочки.
Взашолъ тутъ царь на летницу,
А за царёмъ аратаи,
Аратаи, да девачки,
Да для Бога жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ бьлу птицу:
«Какъ васпархнёшъ, бьла птица.
На неба, къ самаму Богу,-
Девы песню припьваютъ -
Ка Богу мальбою мались,
Штобы паслалъ намъ уражай,
Бьлу пшэницу, белъ гроздья;
Дьвчата пшэницы нажнутъ,
Для Бога калачэй справятъ,
Белъ калачи пшъничные;
Молатцы гроздей набьрутъ,
Пайдётъ Богу зельно вино,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, да Руинъ - день,
Все будутъ есть белъ калачи,
Да пить будутъ зельно вино.»
Дьвчоначки песню паютъ:
«Ты ли, птица злачоная,
Да васпархни ты на неба,
Да васпархни, да ты тамъ спой:
«Иди, зима, ты убьгай,
Настигньтъ тьбя летьчка,
Да пригреитъ ясно Солнцэ.»»
Палётъ птицы нь видьли.
Взашло тутъ ясна Солнышка,
Увидьли царь, баяре,
Славаю Солнцэ славили.
Да аташли ани ва степь,
Въ рукахъ иво злато рало,
Да степь ани паорали,
Пасеяли белъ пшэницу,
Пасеяли белы гроздья,
Вьрнулися на летницу:
Дьвчатамъ дары дарили,
Дарили ихъ златымъ рублёмъ,
Да нь рублёмъ - яснымъ Солнцъмъ,
Што встала на ясной заре -
Давали имъ щыра ягня,
На летницэ за гастинецъ,
Што вьдь зима минулася,
Лютая зима снежная,
Да наступаитъ летьчка.
Девы гадаютъ, думаютъ,
Какъ гатовить щыра ягня,
Агня жэ нетъ на летницэ.
Прильтала Перва Доля,
Да имъ тутъ слова гаваритъ:
«Ой, вы ли, да дьвчоначки,
Што, девы, думать, да гадать?
Гатовьте вы щыра ягня,
Штобъ угастить на летницэ:
Зима ужэ минулася,
Да лета ужъ наступаитъ.
Што, Доля, намъ саветуишъ,
Саветуишъ, да гаваришъ:
На летницэ агня жэ нетъ!
Щыра ягня нь згатовить,
Нетъ угащэнья на гаре,
Минулся ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день.»
Разгневалась Перва Доля,
Да имъ въ атветъ и гаваритъ:
«А ставьте вы златой казанъ,
Въ казанъ жэ щырае ягня,
Да я задую ветрами,
Всё ветрами, да вьюжными,
Швырну я белава снега.
Штобы зима вьрнулася,
А лета атвьрнулася.»
Дьвчоначки заплакали,
Паставили златой казанъ,
А въ казанъ щырае ягня,
Да вотъ сидятъ, да вотъ паютъ:
«Солнцэ ли, ясно Солнышка,
Павыйди, Солнцэ, на гару,
Агонь, Солнцэ, штобы разжэчъ,
А то вьдь ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Щыра ягня штобъ згатовить,
На летницэ угаститца» -
Сидели ани на гаре,
Ужъ ничъво нь сделаишъ -
Ищо песню нь прапели,
Пригрела ясна Солнышка,
Пригрела такъ разгневанна,
Што падъ казанамъ вспыхнулъ огнь,
Гатовитца щыра ягня,
На летницэ - угащэнье.
Но вотъ ужэ смьркаитца,
Спускалися са летницы,
Да гуляли всё па гаре,
Песню лишъ пели для Бога:
«Иди, зима, иди сьбе,
Вьдь наступаитъ летьчка.»

                                                                       V11.

                                           КРАСНЫЙ - ДЕНЬ  МАЙСКИЙ - ДЕНЬ*.

   Адно время въ сьле пьснапевца вьсной, на 23 Бьрьзазола, на день Ярилы, калоли жэртву Богу;
каждый гатовилъ аднаво ягнёнка дома и угащались; а атъ сьла калоли девять авновъ, каторыхъ
калоли на поле, у падножыя гары, тамъ жэ сабиралась многа девушъкъ, каторые ихъ гатовили,
но агонь нь развадили, а три девушки тайкомъ, штобы ихъ никто нь видьлъ, развадили агонъ
патъ казанамъ и скрывались въ гарахъ; другие девушки паддержывали агонь и играли окала
казана, да пели следующую песню:

                                                                     Песня 1.

Божэ ли, Божэ Огнищэ*!
Да Дедъ Марозъ* разгневался,
Дедъ Марозъ жэ, са Снегурамъ,
Разгневался, рассердился,
Тяшка зима случылася,
Тяшка зима, да снежная,
Бьлымъ бьло всё на пале -
Дьвчата нь выходили,
Нь шли на пасиделицы.
Нынче зима минулася,
Приходитъ маладой жэ Май*,
Маладой Май, младой Асветъ*,
Да вышли все изъ горада,
Да не идёмъ, Божэ, въ поле,
А идёмъ, Божэ, на гару;
Девять дьвчатъ, всё девушъкъ,
Все мы атъ адной матьри,
Ньсёмъ, Божэ, мы на гару,
Вьть каждая чърну птицу,
Въ дьсной руке ясна книга,
Чърна птица злачоная,
Ясна книга срьбрёная,
Павызалатилъ ихъ нашъ царь,
Нашъ царь, да маладой Умнъ,
Какъ васпархнулъ онъ на ньба,
Всё на ньба, да ка Богу -
Сльтелъ Умнъ жэ да на землю,
Са старастаю гаварилъ,
Да гаварилъ онъ, думалъ всё,
Онъ думалъ, да таво зазвалъ,
Да штобы жэртву закалоть,
Старый заветъ штобъ ажывить:
Штобъ пакалоть чърну птицу,
Чърну птицу злачоную.
Тагда паслалъ стара кмета,
Паслалъ иво толька на долъ,
Толька на долъ, да на пале,
Всё на пале, да на гару,
Тьбе, Божэ, песню паёмъ:
“Да старый кметъ жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ чърну птицу,
Да гатовимъ чорный птичнецъ,
Гатовимъ мала времьчка,
Мало время три ньдели,
Да всё мы на гаре сидимъ -
Ищо, Божэ, мы нь ели,
Нь ели мы, да не пили,
Тьперь ужъ большэ нь паесть,
Тьперь ужъ большэ нь папить,
Да диву мы дивуимся -
Хатя тьбе жэртву кольмъ,
Кольмъ тьбе чърну птицу,
Да гатовимъ чорный птичнецъ,
А вьдъ агня у насъ тутъ нетъ:
Да паручылъ намъ старый кметъ,
Всё паручылъ, нь заручылъ,
Да штобъ агонь нь развадить.
Божэ ли, Божэ Огнищэ,
Мальбою, Божэ, молимся:
Сидишъ, Божэ, на высате,
На высате, да на ньбе,
Да на ньбе, всё ва дварцэ,
Тамъ у тьбя ясный агонь,
Крьсни, Божэ, ясенъ агонь,
Штобъ запалить ясно Солнцэ,
Штобъ пасвьтила на землю,
Всё на землю, да на пале,
Да згатовить чорный птичнецъ,
Згатовить иво въ казане,
Да выськи сильный агонь,
Штобъ згатовить чърну птицу,
Чърну птицу злачоную,
Да пакалолъ ихъ старый кметъ,
Да сядьмъ мы на трапьзу,
Да сядьмъ, да атведаимъ,
Атведаимъ чорный птичнецъ,
Да выпьимъ зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва;
Какъ пригреитъ ясно Солнцэ,
Прагонитъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную,
Да што жэ, Божэ, деитца!
На пасиделки нь пашли,
На пасиделки, на тканьё -
Паёмъ мы, Божэ, ясну песнь,
А песней мы тьбя славимъ.
Да падаждёмъ мы на гаре,
Пригреитъ ясна Солнышка,
Да пайдёмъ орать на пале,
Да вскапаимъ мы для лазы -
Жывая птица прапархнётъ,
Да прапархнётъ чьрьсъ поле,
На поле мы жэртву кольмъ,
Жэртву кольмъ щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае,
Щыра ягня идинствьно,
Паёмъ тьбе ясну книгу
Да тьбя славаю славимъ!
Да штобъ агонь ты засвьтилъ,
Яснае Солнцэ запалилъ,
Да выйдьтъ ано на неба.
Да пригреитъ всё на пале,
На поле всё, да на гару;
Паёмъ тьбе ясную песнь,
Ясную песнь, ясну книгу,
Да написалъ иё нашъ царь.
Да всё нашъ царь, младой Умнъ -
Да какъ сиделъ онъ на ньбе.
На небе да три годичка,
У Бога онъ службу служылъ -
Благова Бога ублажалъ,
Да тотъ иму падаракъ далъ,
Дарилъ иво ясной книгай,
Ясной книгай злачонаю,
Въ ясной книге ясна песня;
Ищо Бохъ ему зарькалъ:
Кагда сльтитъ онъ на землю,
Кагда кручына на сертцэ,
Для Бога жэртву пусть кольтъ,
Да паётъ иму ясну песнь,
Ясну песню ясну Солнцу,
Да иму мальбой молитца,
То ничъво нь станьтца,
Съ кручынай онъ расстаньтца.”
Зарокъ иму Богъ заручилъ,
Царь иму слова гаварилъ:
“Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Даришъ мьня ясной книгай,
А вьдъ азъ ищо нь знаю,
Да какъ петь ясную книгу,
Ясну книгу, ясну песню,
Кагда кручына на сертцэ,
Кручына нь атпуститъ вьть.
Тагда сталъ Богъ иво учыть,
Учылъ иво и научылъ -
Да штобъ онъ пелъ ясну книгу.
Ясну книгу, ясну песню.
Ищо иму зарокъ зарёкъ:
Кагда сайдётъ онъ на землю,
На землю онъ, да на пале,
Нашолъ штобъ девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвицъ,
Девять девъ адной матьри,
Да штобъ атвёлъ ихъ ва дварецъ,
Да штобъ имъ воли нь давалъ,
Да ихъ учылъ ясной пьсне,
Лишъ такъ Богу штобъ малился.”
Атъ неба царь тутъ, на зьмле,
Въ дьсной руке ясна книга,
Всё блещътъ, да сияитъ вся,
Сияитъ яснаю зарёй.
Шатался царь па гораду,
Зашолъ онъ къ старцу старасте,
Требуитъ девять девушъкъ,
Девять девъ адной матьри,
Намерьнье тотъ выпалнилъ,
Да насъ бьрётъ онъ ва дварецъ.
Да учытъ ясну пению,
Учылъ насъ, Божэ, научылъ.
Тьперь, Божэ мальбу слышышъ!
Мальбой молимся на пале,
На поле, да на лужочке,
Штобъ згатовить чорьнъ птичнецъ.
Да ажыдаемъ девачки,
Да ажыдаемъ на гаре,
Мало время три ньдели,
Пака девачка нь прийдётъ,
Пака намъ весть нь приньсётъ,
Што вышла ясная заря.
Ясна заря всё зарница,
Съ зарёю яснае Солнцэ,
Што минулась люта зима,
Лютая зима снежная,
Приходитъ ясна летьчка,
Яснае лета, да тьплынь -
Зима всё ищо находитъ
На молатцэвъ, на девушъкъ,
На ерыгъ, на ерыжэнакъ.

   Утрамъ рана, ищо да васхода Солнца, пьрьдъ зарёю, девушки гурьбою хадили въ горы
ажыдать вьсны, те жэ три девушки, каторые раскладывали агонь тайкомъ, шли въ горы и пели
следующую песню:

                                                       Песня 2.

Дьвчоначка да ва дварцэ,
Всё ва дварцэ, да на ньбе,
Нь выхадила изъ дварца
Мало время шэсть месяцъвъ,
Да нь сльтала на гару,
Да вотъ гара пабьлела,
Укрылася бьлымъ снегамъ.
Да Дедъ Марозъ разгневался,
Дедъ Марозъ жэ са Снегурамъ,
Разгневался, рассердился,
Да пасылалъ онъ молатца,
Да ва руке бьлой карецъ,
Да швырнётъ онъ бьлымъ снегамъ,
Да всю гару онъ запуржылъ,
Да всю гару запусташылъ.
Дьвчоначка Дверга Доля,
Дверга Доля самародица
Да тьперь выхадила жэ,
Схадила ана въ низъ гары,
Падаракъ у неё въ руке,
Падаракъ - белые цвьты,
Белы цвьты, укропъ трава,
Траву швыряитъ па гаре,
Да кличътъ ана вдаль, завётъ:
“Слушайте, девять девушъкъ,
Жэртву ли, девы, калоли,
Чърну птицу злачоную,
Жэртву калоли ль Огнищу,
Пели ль иму ясну песню,
Песней иму малилися,
Штобъ вышла ясная звьзда,
Ясна звьзда, ясна заря,
Да вышла ясна Солнышка -
Сьдите вы тутъ на пале,
Мало время три ньдели,
Да ничьво нь видьли.
Явилася Барва Доля*,
Барва Доля, Барвецъ месяцъ*,
Барва Доля убралася,
Убралася въ белы цвьты,
Въ бьлы цвьты, бьлы вьнки;
Въ руке златая палачка,
Злата палка кастяная,
Да гонитъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную:
“Бьги, зима, ты убьгай,
Приходитъ ужэ летичка,
Ужъ летичка всё, да вьсна” -
Речъ Доля нь прамолвила,
Прастёрла злату палицу,
Злату палку кастяную,
Взашла тутъ ясная заря,
Съ зарёю ясна Солнышка.
Вхадила тутъ Барва Доля,
Вхадила ана въ пьщэру,
Въ пьщэру ана, ва садокъ,
Сбираитъ белые цвьты.
Бьлы цвьты, бьлы ветки,
Въ карзине белые цвьты,
Белы цвьты, укропъ трава,
Такое слова гаваритъ:
“Идите, девять девушъкъ,
Девять девушъкъ всё дьвицъ,
Идите, девы, ва садокъ,
Я вамъ падаракъ падарю,
Бьлы ветки, бьлы цвьты,
Штобъ голаву украсили,
Да штопъ такъ славу славили,
Што вьдь настала летьчка,
Льтичка ужэ, да вьсна,
А съ летамъ вьдь Барвецъ месяцъ.”
Слышали девять девушъкъ,
Девять девушъкъ всё дьвицъ,
Да што паётъ дьвчоначка,
Дьвчоначка Дверга Доля,
Дверга Доля самародица,
Да паднимались на гару,
На иё зовъ атветили:
На галаве бьлы цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы вьнки,
Въ руке златая карзина,
Въ карзине белые цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы ветки,
Бьлы цвьты, укропица.
Схадила Дверга са гары,
Брасала белые цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы ветки,
Да ищо и нь думала,
Паглядеть, где жэ девачки,
Да девачки, всё девушки;
Лишъ какъ девы взмалилися,
Штобъ ымъ дала бьлыхъ цвьтовъ,
Бьлыхъ цвьтовъ, бьлыхъ вьнковъ.
Тагда лишъ на нихъ глянула,
Да падарками дарила,
Голавы ихъ украсила,
Такое слова гаваритъ:
“Ой, да вы девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвицъ,
Вы, девы, убьрите-ка
Да въ белы цветы голаву,
Въ бьлы цвьты, бьлы ветки.
Давольна на гаре сидеть -
Сайдите толька вы на долъ,
Толька на долъ, да на пале,
Да на пале, ва Белъ гаратъ*,
Ва Белъ гарадъ, ва Галицу*,
Да тамъ васъ ждётъ всё Умнъ царь,
Да на дворъ онъ ужэ сашолъ;
Наметилъ щырае ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пьпьльнае,
Щыра ягня единствьнна,
Да васъ тамъ ждётъ онъ ва дварцэ,
Для Бога жэртву тамъ калоть,
Ясную песню иму петь,
Да славите ясну зарю,
Ясну зарю, ясно Солнцэ.
Што взашло ана надъ зьмлёй,
А съ солнцэмъ бела пшэница,
Бьла пшъница, белъ гроздья;
Да вся зьмля пазлатилась,
Пазлатилась, пасребрилась,
Въ дварцэ да чиста золата,
Чисто злато, белъ серьбро:
Да все иму славу славятъ,
Всьгда вы иво славите,
Всьгда вы жэртву кольте.»
Девять дьвицъ убралися,
На галаве бьлы цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы вьнки.
Толька сашли девы на долъ,
Толька на долъ, да на пале,
На поле, да ва Белъ гаратъ,
Ва Белъ гарадъ, ва Галицу,
Да где вьдь ждётъ ихъ Умнъ царь;
Въ иво дваре щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Щыра ягня пепьльнае,
Въ дваре онъ жэртву нь кольтъ,
Лишъ гонитъ иё въ пьщэру,
Дьвчоначки пажалились,
Всё жалились, пьчалились,
Што гонитъ иё въ пьщэру,
Но царь дьвчоначъкъ смирилъ,
Да такъ имъ слова гаварилъ:
«Ой, ли вы, девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Што жалабаю жалитесь,
Всё жалитьсь, пьчалитьсь?
Што вамъ бы лучшэ памалчать,
На васъ штобъ Богъ нь гневался,
На васъ штобъ Богъ нь сердился?
Въ дваре жэртву закольте,
Да нь пайдётъ щыра ягня,
Да нь пайдётъ онъ на неба,
На неба онъ, да ка Богу,
Да Бохъ сагласья нь даётъ,
Штопъ кто иму жэртву калолъ
Въ дварцэ ли, ва дваре ли жэ.»
Тутъ девушки примолкнули,
Да большэ имъ нь славечка,
Нь славечка нь гаваритъ.
Да девушки жэртву колютъ,
Жэртву колютъ, щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае,
Паютъ иму ясну песню,
Царь угащэньемъ ихъ гаститъ,
Мало время три ньдели.
Но всё царь ихъ нь атсылалъ,
Но павёлъ ихъ онъ ва дварецъ.
Да зделалъ имъ злато рало,
Паорали штобъ ва стьпи,
Да сеяли белъ пшэницу,
Белъ пшэницу, белы гроздья;
Три месяца минулися,
Зжали бьлую пшэницу,
Сабрали белые гроздья.
Съ таво абычай астался,
Да штобы пелась та жэ песнь,
Да штобъ хадила девачка,
Да схадила бы въ низъ гары,
Да кликнула, штобъ сказала:
«Иди, зима, иди сьбе,
Ужэ приходитъ летьчка,
Да всё лета ужэ, вьсна.»

   На другой день сабирались те жэ девять девушъкъ ва дворъ къ учитьлю, да мьсили белые
пышки для жэртвы и пели следующую песню:

                                                             Песня 3.

Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Слався, Божэ, ты на зьмле!
Учылъ, Божэ, учылъ нашъ царь,
Всё нашъ царь маладой Умнъ,
Да штобы орать на пале,
Да штобы орать, да сеять,
Да жать бьлую пшэницу;
Ищо иво Богъ выучылъ,
Да што мьсить бьлу пышку,
Бьлу пышку, да белый хлепъ.
Сиделъ Умнъ жэ, да всё сиделъ,
Да отпускъ тутъ ему даспелъ,
Да штопъ сашолъ онъ на землю,
Да выучылъ онъ девачъкъ,
Да девачъкъ, всё девушъкъ -
Ани, Божэ, пастигли всё,
Чъму учылъ, да какъ арать,
Да какъ арать, да какъ сеять,
Да жать бьлую пшэницу,
Да сабирать бьлы гроздья;
Но што ищо онъ их учылъ,
Да штобъ мьсить бьлу пышку,
Бьлу пышку, да белый хлепъ,
Да давить зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да девушкамъ саветавалъ,
Саветавалъ, да гаварилъ:
«Ой ли, вы, девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Богу жэртву вы кольте,
Старый заветъ вы держыте,
Да угащэньемъ гостите -
Но если нетъ белай пышки,
Белай пышки, бьла хлеба,
Штобъ Богу падавали вы,
На васъ вьдь Богъ разгневитца,
Разгневитца, рассердитца:
Такъ васъ, девушки, азъ учу,
Штобъ месили бьлу пышку,
Бьлу пышку, да белый хлепъ,
Какъ толька жэртву кольте,
Штобъ иё Богу подали.
Мальбою толька васъ малю,
Да пагадите вы ищо,
Замужъ нь йдите вы ищо,
Штопъ съ малатцами любитца.
Лишъ тутъ прийдётъ Брацка Доля*,
Брацка Доля самародица,
Доля васъ дарамъ адаритъ,
Дастъ вамъ залатые крылья,
Да васпархнёте въ высату,
Всё въ высату, да на гару,
Да на гару, ва пьщэру;
Ва пьщэре Богъ Огнищэ,
Тамъ службу иму служыте
Мало время три годичка,
Да штопъ патомъ дабро вамъ далъ.
Вотъ жэртву кольтъ старый кметъ,
Въ жэртву кольтъ щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае,
А вотъ агня онъ нь крьсалъ,
Штобъ гатовить щыра ягня,
Да угащэньемъ васъ гастить;
Агнищу онъ тутъ жалился,
Всё жалился, пьчалился,
Штобъ выськъ агонь на ньбе,
Штобъ упалъ агонь на пале,
Да тутъ агонь штобъ развьсти,
Згатовить щырае ягня,
Да угащэньемъ угастить,
Да штобъ наелись, напились.»
Рьчотъ царь, да нь атрьчотъ,
Да васпархнулъ онъ въ Белъ гаратъ,
Ва Белъ гарадъ, ва Галицу,
Девять девъ аставалися,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Да аставались на пале,
Ищо ведь нынчэ красный - день.

                                                            Другая песня 4.

Явилась Брацкая Доля,
Брацка Доля самародица.
Да крикнула, прикрикнула:
«Эй, девять девушъкъ дьвчатъ,
Да где жэ вы, толька да где.
Драга Доля даръ дарила,
Да голавы вамъ убрала,
Убрала въ белые цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы вьнки,
Да вотъ зима минулася,
Тяшкая зима снежная,
Явились лета, да вьсна.
Павыйдите-ка на пале,
Богу жэртву заколите,
Да иму славу славите,
Агонь вкрьсилъ онъ на ньбе,
Падпалилъ ясна Солнышка,
Да взашло ана надъ зьмлёй,
А съ Солнцэмъ ясна летьчка,
Известье атньсите-ка
Ва Белъ гаратъ толька царю,
Да штобы царь жэртву калолъ,
Въ жэртву калолъ щыра ягня,
Щыра ягня свящонае
Свящонае, пепьльнае.
Тьперь жэ мьня Бохъ паслалъ
Да васъ падаркамъ падарить:
Сльплю вамъ залаты крылья,
Да васпархнёте въ высату,
Всё въ высату, да на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Тамъ, где сидитъ Агнище Бохъ,
Да сиделъ онъ ва пьщэре,
Всьво толька три ньдели -
Астался тамъ онъ самъ на самъ.
Никто иму нь услужытъ;
Братъ на ньво разгневался,
Нь шлётъ иму радной сьстры,
Студёнай натачыть вады,
Да иму службу саслужыть.
Въ устахъ иво ясной агонь;
Садитьсь къ ньму въ пьщэру
На мало время три года,
Студёную тачить ваду,
Да иму службаю служыть,
Агонь уймёте вы иму,
Штобъ нь палилъ ясно Солнцэ,
Штобъ Солнцэ нь разгневалась,
Да люта штобъ нь припькло,
Нь высушыла белъ Дунай,
Штобъ нь павяла пшэница:
Минуютца жэ три года,
Тагда ужэ згадиться
И съ малатцами любитца.»
Речъ Доля нь праизньсла,
Вльпила имъ златы крылья,
Вльпила имъ ка мышыцамъ,
Вспархнули ани въ высату,
На высату, да на гару,
Да на гару, пригорачки.

   Въ тотъ жэ день сабирались девять девушъкъ, нахадили другихъ трёхъ девачъкъ да 15 летъ
возрастамъ, и атправляли въ горы, въ адну пьщэру, где па-прежньму таился учытель; девачки
сидели тамъ три дня съ учытьлемъ, а посль вазвращалися дамой; кагда атправлялись три
девачки, пели следующую песню:

                                                         Песня 5.

Эй, стараста, ты старый кметъ,
Слыхалъ ли ты, иль нь слыхалъ?
Агнище Бохъ тамъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщэре,
Да тамъ сидитъ онъ самъ на самъ;
Што ль братъ иво разгневался,
Нь шлётъ иму радной сьстры,
Студёнай натачыть вады;
Съ таво большэ разгневался,
Да што иму прижалилась,
Да жалилась, пьчалилась,
Огнь палыхнётъ атъ иво устъ,
Да папалитъ ясно Солнцэ,
Да тутъ Солнцэ разгневитца.
Да высушытъ бьлой Дунай,
Да павяньтъ вся пшэница,
Всё пшэница, да пасевы.
Да пасылалъ Брацку Долю,
Брацку Долю самародицу,
Тьбя мальбою умалить,
Штобъ паслалъ девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Сидеть у ньво въ пьщэре
Малое время три года,
Студёную тачить ваду,
Ясенъ огнь иво на гаре,
Иво агонь штобъ усмирить,
Штобъ нь палить ясну Солнцу,
Штобъ нь палить, нь гневатца.»
Паслушался тутъ старый кметъ,
Да сабиралъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ,
Да приаделъ ихъ, нарядилъ,
Да паслалъ ихъ онъ на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Такую речь имъ гаваритъ:
«Пайдите вы, дьвчоначки,
Дьвчоначки вы, девушки,
Пайдите да вы на гару,
Садитьсь вы ва пьщэру
На мало время три года,
Брать Богу студёну ваду,
Да иму службу служыте;
А штобы вы нь жалились,
Нь жалились, пьчалились,
Азъ вамъ млатцовъ апрьдьлилъ,
Вьрнётися лишъ са гары,
Васъ абручымъ, за мужъ дадимъ -
Да все хвальбою васъ хвалятъ,
А какъ прийдётъ Брацка Доля,
Брацка Доля самародица,
Да васъ падаркамъ падаритъ,
Вамъ выльпитъ златы крылья;
А какъ нь сагласиться,
Штобы забратца на гару.
Да пасидеть ва пьщэре,
Тагда ужъ Бохъ разгневитца,
Ясьнъ агонь онъ выкрьсьтъ,
Да ясна Солнцэ папалитъ,
Да будьтъ люта жэчъ ано,
Да жэчъ люта, разгневана,
Павысушытъ жэ белъ Дунай,
Павяньтъ жэ вся пшэница;
А какъ толька васъ увидитъ,
Нь станьтъ большэ лютитца,
Студёнай лишъ папьётъ вады,
Да тутъ агонь угаситца;
Нь лютитца ясно Солнцэ,
А греитъ лишъ умерьнна,
Штобы сазрела пшэница.

Кагда вхадили три девушки въ пьщэру, где былъ старый учытель, пели следующую песню.

                                                                   Песня 6.

Эй, ты, Божэ, радной Божэ,
Што ты, Божэ, разгневался,
Разгневался, рассердился,
Што брата нь приветствавалъ,
Нь слалъ иму радной сьстры,
Студёнай натачыть вады,
Да иму службаю служыть,
Иво агонь штобъ усмирить,
Што палыхаитъ да изъ устъ:
Никто, Божэ, таво нь зналъ!
А видьла Брацка Доля,
Брацка Доля самародица,
Пархнула ана въ Белъ гаратъ,
Да царю рассказала всё,
Сказывала, гаварила,
Штопъ сабралъ девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Да штопъ паслалъ ихъ на гару,
На гору, да ва пьщэру.
Да Умнъ жэ царь што тамъ правитъ.
Сабралъ онъ всё дьвчёначъкъ,
Дьвчёначъкъ, всё девушъкъ,
Да пасылаитъ на гару;
Девы нь пабаялися,
Встретила ихъ Брацка Доля,
Брацка Доля самародица,
Льпила имъ златы крылья,
Да вотъ, Божэ, васпорхнули,
Скора вайдутъ ва пьщэру;
А ты, Божэ, ушъ павыйди,
Павыйди, Божэ, къ варатамъ,
Къ варотамъ, да къ вьреицамъ,
Да вазьмёшъ ты дьвчоначъкъ,
Да вазьмёшъ ты их за руки,
Нь то, Божэ, вспалошатца,
Да нь вайдутъ ва пьщэру:
Тьбе мальбою мольмся,
Штобъ ыхъ, Божэ, нь абидилъ,
Што толька отпускъ имъ прийдётъ,
Абручатца, замужъ пайдутъ,»
Да пусть жэ, пусть Бохъ павыйдьтъ,
Да къ варатамъ, къ вьреицамъ,
Да примьтъ онъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ,
Да примьтъ онъ ихъ за руки,
Да послухъ у ньво ньсутъ.
Студёну воду всё тачатъ,
Да иму службаю служатъ,
Да если агонь угасить,
Нь будьтъ греть ясно Солнцэ,
Нь будьтъ греть разгневанна,
Разгневанна, зжыгающэ,
Да пусть тьчотъ бьлой Дунай,
Да напаитъ онъ пшэницу,
Ищо штобъ нь павянула,
Павянула, да пасохла;
Да вышли штобъ дьвчоначки
Да вышли ани на пале,
Да зжали белу пшэницу.
Мальбою, Божэ, молимся,
Штобъ нь абидьлъ ты дьвицъ:
Да пусть сидятъ мало время,
Мало время, да три года -
Патомъ пашли ихъ въ Белъ гаратъ,
Да павидать стару матьрь,
Ана па нимъ ужъ жалитца,
Ужъ жалитца, пьчалитца.

   Три девушки сидели въ пьщэре съ учытьльмъ три дня, и тагда ищо разъ ухадили девять
девушъкъ, забирали техъ и пели следующую песню.

                                                                Песня 7.

Ой, царю, царь, младой Умнъ,
Павыйди, царь, павыгляни,
Штобъ увидать дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ.
Да сидели три годичка
Да на гаре, ва пьщэре,
У Бога, въ послухе были,
Тачыли студёну ваду,
Да иму службу служыли,
Да штобы нь разгневался,
Да штопъ, царь, нь рассердился,
Студёнай попилъ онъ вады,
Да такъ агонь свой пасмирилъ -
Нь будьтъ печъ ясно Солнцэ,
Нь будьтъ печъ разгневанна,
Разгневана, зжыгающэ,
Да нь высушытъ белъ Дунай,
Да нь павяньтъ пшэница.
Вьрнулися дьвчоначки,
Дьвчоначки, всё девушки,
Да горькимъ плачъмъ плачутца:
Никто изъ молатцэвъ нь бралъ,
Ньгодные, молъ, къ жънитьбе;
Сагласье имъ давали жэ,
Штобъ ымъ любить багатырей,
Для нихъ есть младъ ваиводы!
Да если, царь, ихъ нь найдёшъ,
Кагда жэ будьтъ красный - день,
Да красный - день, гадавщына,
То жэртву тьбе нь калоть:
Што нь калоть щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае.»
Сьдлаитъ царь барза каня,
Да едьтъ онъ чьрьсъ поле,
Да ажыдаитъ девачъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ.
Въ дварцэ иво три ваиводы,
Три ваиводы, удальца,
Онъ имъ годитъ, онъ ихъ жэнитъ.
Да сядьте вы ва дварцэ,
Да будьте млатцовъ любить,
Царю паслушными хадить,
На трапьзе службу служыть.

                                                    НА  МАЙСКИЙ - ДЕНЬ.
                                                        (Атъ другова пьвца)

   Адно время вьсной, на 1-е Бьрьзазола калоли жэртву, атъ сьла три каровы, да каждый гатовилъ
курицу, и угащались; кагда каровъ даставляли для гатовки, нь развадили агонь, но адна девачка,
Въ страшнай тайне, штобъ никто нь зналъ, развадила агонь, а другие девушки, съ завязанными,
штобъ нь падглядывать, глазами, играли окала казана хараводъ и пели следующую песню:

                                                                  Песня 1.

Ой, Божэ ли, Агонь* Божэ,
Минула тяшкая зима,
Тьшкая зима снежная,
Да наступилъ жэ Магута*,
Да Магута, да всё Асветъ.
Павышли все жэ на гару
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Адна кажда у матьри,
Кажда дева - чърна птица,
Кажда дева - ясна книга,
Все залаты, злачоные,
Пазалатилъ ихъ Умнъ жэ царь,
И всё съ царёмъ онъ гаварилъ,
Да штобъ жэртву тьбе калоть,
Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ -
Жэртву, Божэ, тьбе кольмъ,
Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ,
Паёмъ тьбе ясную песнь,
Да на гаре жэ всё сидимъ
Мало время три ньдели;
Да нь идимъ всё, да нь пьёмъ,
Да кольмъ чорную птицу,
Гатовимъ и идимъ иё,
Да лишъ агня у насъ тутъ нетъ.
Мальбою тьбе молимся,
Да што сидишъ ты на ньбе,
Сидишъ ты въ огньнамъ дварцэ,
Да выкрьсишъ лютой агонь,
Штобъ патпалить ясно Солнцэ,
Да штобъ взашло жэ надъ зьмлёй,
Да надъ зьмлёй, да надъ гарой,
Сильный агонь ты высьчы,
Згатовимъ чорную птицу,
Да паидимъ, да всё папьёмъ;
Штобы прагнать тяшку зиму,
Тяшкую зиму снежную,
Штобъ ана правалилася.
Паёмъ тьбе, Божэ, славу!
Да ажыдаимъ на гаре,
Што выйдьтъ ясна Солнышка,
Да паоремъ мы на пале,
Паапкапаимъ жэ лозья,
Што есть жывова расцвьтётъ.
Да сайдёмъ внизъ, да на пале,
Ужъ нь сидимъ мы на гаре,
Да насъ паслалъ всё Умнъ царь,
Да сайдёмъ внизъ, да на поле,
На поле жэртву закольмъ,
Кольмъ тьбе щыра ягня,
Адно ано у матьри,
Паёмъ тьбе ясну книгу,
Да тьбя славаю славимъ!
А съ нею ли светлый Агонь
Яснае Солнцэ падажжотъ,
Да пусть сияетъ на землю,
Всё на землю, да на гару;
Ясну песню тьбе паёмъ,
Ясну песню, ясну книгу,
Што иё писалъ Умнъ жэ царь,
Да кагда былъ онъ на ньбе,
Да на ньбе, да три года,
У Бога въ послухе хадилъ -
Да Вышний Богъ давольнъ былъ,
Да иво дарамъ даравалъ
Ясну книгу злачоную,
А ва книге ясна песня;
Да какъ сльтелъ онъ на зьмлю,
Душою закручынился,
Для Бога жэртву онъ кольтъ,
Паётъ ему ясную песнь,
Да што ясну всё, какъ Солнцэ,
Ему мальбою молитца,
Таска иво аставила;
Вышний ему даръ даравалъ,
Умнъ царь жэ тутъ иму сказалъ:
«Ой, Божэ ли, ты Вышний Бохъ,
Даёшъ мне ясную книгу,
Мьня падаркамъ ты даришъ:
Да што делать съ ясной книгай?
Съ таво мьня таска бьрётъ,
Што нь спаю яснай песни,
Кручыну нь атганю прочъ.
Тутъ Вышний Бохъ иво учылъ,
Да какъ петь ясную книгу.
И иму зарокъ заручылъ,
Што какъ сльтитъ онъ на землю,
Нашолъ штобъ девять девушъкъ,
Идинствьнныхъ у матьри,
Да держалъ ихъ онъ ва дварцэ,
Дьржалъ ихъ въ паслушании:
Штобъ ихъ учылъ яснай пьсне,
И Богу ею малитца,
Съ таскою онъ расстаньтца.
Да сахадилъ царь са неба,
Въ рукахъ иво ясна книга,
Азарилась, засияла,
А прашолся па гораду,
Да сабралъ девять девушъкъ,
Кажда адна у матьри -
Да насъ ыскалъ онъ, атыскалъ,
Да насъ дьржалъ онъ ва дварцэ,
Да насъ учылъ яснай пьсне:
Мальбы, Божэ, иль нь слышышъ!
И ждали мы дьвчоначку,
Да на гаре три ньдели,
Да мы девачку - вестницу:
Азарилась звьзда - заря,
Павышла ясна Солнышка,
Минулася тяшка зима,
Тяшкая зима снежная,
Явилася тепло лета.

   На другой день, рана утрамъ, ищо пьрьдъ васходамъ Солнца, да зари, девушки гурьбой
паднимались на гару ажыдать вьсну, а девушка, каторая тайна развадила агонь, патомъ тайкомъ
ухадила на гару и пела следующую песню:

                                                            Песня 2.

Вышла девачка изъ дварца,
Девачка Двергана Доля*,
Да сахадила въ низъ гары,
Падарки ньсётъ ва рукахъ,
Ньсётъ траву укропицу,
Траву брасала са гары,
Кричала гласамъ до неба:
«Слышыте ль, девять девушъкъ,
Да те, што жэртву калоли,
Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ?
Што Агню жэртву калоли,
Што пели иму ясну песнь,
Иво мальбою малили,
Штобъ вышла звьзда - зарница,
Штобъ вышла яснае Солнцэ,
Да на гаре вы сидите,
Да што ищо нь видьли.
Явилася Перва Доля,
Перва Доля, Первый мьсяцъ,
Убралась въ белые цвьты,
Бьлы цвьты, чървоные;
Златая палка ва рукахъ
Прагнала тяшкую зиму,
Тяшкую зиму снежную:
«Бьги, зима жэ, убьгай,
Ужо сьчасъ прийдётъ лета!»
Рькла, ищо нь изрькла,
И вышла звьзда - зарница,
И вышла яснае Солнцэ.
Первая Доля ва дварцэ,
Падала ей златой падносъ,
На падносе бьлы цвьты.
Бьлы цвьты, да чървоны,
Дала траву укропицу,
Въ падаракъ, девы, вамъ даритъ:
«Траву брасаю внизъ зъ гары,
Нарядитесь, надушытесь,
Да и гара надушытца,
Што ли лета ужэ пришло,
Пришолъ ужэ Первый мьсяцъ.»
Слыхали девять девушъкъ,
Да сахадили са гары,
Да встретили дьвчоначку,
Дьвчонку Двергану Долю -
Искали иё, да нашли,
Съ бьлымъ вьнкомъ на галаве,
А ва рукахъ златой падносъ,
На падносе бьлы цвьты,
Какъ сахадила внизъ зъ гары,
Брасала траву всё укропъ;
Девы иё мальбой малятъ,
Дала штобъ ымъ бьлыхъ цвьтовъ,
Бьлыхъ цвьтовъ, да чървоныхъ.
Девачка дарамъ ихъ даритъ,
Такое слова гаваритъ:
«Украсьтца, дьвчоначки,
Бьлы цвьты на голаву.
А на гаре вамъ нь сидеть,
Схадите на долъ, на пале,
Въ Гуляй горатъ*,
Да васъ тамъ ждётъ ужъ Умнъ царь.
Искалъ, нашолъ щыра ягня,
Щыра ягня, единствьна,
Васъ ждётъ онъ въ Гуляй гораде,
Богу жэртву иму калоть,
Да петь иму ясну песню,
Да яснае Солнцэ славить!
Да какъ васходитъ надъ зьмлёй,
И вместь съ нимъ жэ всё идётъ,
Белъ пшэница, бьлы гроздья,
Золата шлётъ онъ на землю,
Чисто злата, белъ серьбра:
Какъ славай иво нь славить!
Да жэртва ему кольтца.»
Девять девушъкъ убрались,
Бьлы цвьты на голаву,
Бьлы цвьты, да чървоны,
Въ рукахъ трава укропица,
Да вся зьмля - душыстая!
Сашли девушки на пале,
На поле, да въ Гуляй горатъ,
Где ажыдаитъ Умнъ жэ царь.
Вьдётъ ихъ въ тёмну пьщэру,
Да для Бога жэртву калоть,
Жэртву калоть щыра ягня,
Щыра ягня, идинствьна,
Да петь иму ясную песнь,
Царь угащэньемъ их гаститъ,
Мало время три ньдели.
Имъ делаитъ злато рало,
Да орютъ ани ва стьпи,
Да сеютъ белу пшэницу,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья;
Три ньдели минуютца.
Пажнутъ бьлую пшэницу,
Да сабьрутъ бьлы гроздья -
Да намесятъ бьла хлеба.
Надавятъ зельна вина.
Съ таво абычай астался,
Да штобы пелась та песня,
И штобъ хадили девачки,
Да сахадили внизъ зъ гары,
Да штобъ кричали голасамъ:
«Иди, зима жэ, ухади,
Да вотъ приходитъ летьчка.»

                                                                    V111.

                                         КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ГАВИТЪ - ДЕНЬ*.

   Вьсной, падъ Ярилу, калоли жэртву; девять девушъкъ ухадили на гару къ стаду и адбирали
девять авновъ или ягнятъ для жэртвы; те жэ девушки пели следующую песню:

                                                                    Песня 1.

Пасёшся, стада, на гаре,
А нь саходишъ на пале,
Всё на пале, да на нивы;
Да васпархнулъ тутъ Щуръ Ламецъ,
Пабилъ, пагасилъ всё поле:
Пабилъ, пагасилъ пшэницу,
Да реки онъ павысушылъ!
Да стада онъ вызываетъ,
Да што стада, молъ, на гаре,
А нь выходитъ на пале:
«Ужо ты жди, стада, пажди,
Какъ забьрусь азъ на гару,
Да турну тьбя на пале,
Патоньшъ въ беламъ Дунае!»
Стада пьрьпалашылася,
Да ни выходитъ на пале.
Хвали, стада, Гразу* ваиводу,
Тутъ сахадилъ онъ са неба
Съ огненнай саблею въ руке,
Да онъ пажохъ Щура Лама,
Нь видна што й асталася.
Сварачивай, стада, гуртомъ,
Штобъ наметить девять авновъ,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Да пятнистыхъ всё баранавъ,
Штобъ сашли ани на пале,
Всё на пале, да ва горатъ,
Ва горатъ всё, да ва дварецъ,
Да Будный ушъ тьперь вечъръ.
Да царь сидитъ у огнища,
Богу разводитъ онъ агонь,
Да самъ царь иво запалитъ,
Запалитъ для властна Бога,
Да иму жэртву закольтъ,
Девять авновъ, всё пятнистыхъ,
"Девушки, жэртву парубимъ,
Да пригатовимъ Будницу,
Лишъ толька агонь засиялъ,
Угащэнья папробуимъ,
Да Бога славай васславимъ!
Што слалъ Гразу ваиводу
Всё на пале, да на нивы,
Какъ Щуръ Ломъ на нихъ нахадилъ,
Пажэчъ ыхъ, да пагубить ыхъ:
Да три рьки тутъ вытькли,
Напилася жэ пшэница,
А пратькали реки всё
Въ гарахъ да свежымъ малакомъ,
Для Бога жэртву вамъ кольмъ.»
Да всё стада схадилася.
Схадилася, згрудилася.
Павышли всё девять авновъ,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ, всё баранавъ,
Да девушки сагнали ихъ.
Ва дварецъ атагнали ихъ,
Всё ва дварецъ, да ка царю.
Да царь стаитъ ужъ у двьрей,
Убрался онъ, нарядился,
Да ажыдаетъ девачъкъ.
Рукой онъ златамъ абавьётъ,
Пазалатитъ девять авновъ,
Пазалатитъ ихъ, нарядитъ,
Рага пазалачоные,
Накиньтъ на нихъ златой платъ.
Припели девы, запели,
Выходитъ верная любовь,
Да имъ падарки всемъ даритъ,
Исъ сада белые цвьты,
Бьлы цвьты, златы ветки,
Да девушки нарядились,
Нарядились, убралися:
Па утру жэ Цветьнь месяцъ*,
А съ месьцэмъ Солнцэ взашло,
Да греитъ ано ва дварцэ,
Да царь тутъ пригатовился.
Да штобъ агонь жэ развьсти,
Да штобы жэртву закалоть,
Запели тутъ дьвчоначки.

   Кагда адганяли авновъ, то шли ва дворъ къ старику сьлянину, каторый их ждалъ, адевшысь въ
лучшые адежды, и пели следующую песню:

                                                              Песня 2.

Ой, да ты царь, ты баяринъ,
Апаяшы златой пакровъ,
Ка Богу са мальбой мались,
На огнище огнь запали,
Сильный агонь ажъ да Бога,
Злато древа  на огнище;
Ищо агонь нь запалилъ,
Самъ Бохъ жэ да тутъ всё сходитъ
Самъ Бохъ же онъ на огнище.
Да иму жэртву закали,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ, да баранавъ,
Падавай намъ залатой ножъ,
Да рассьчомъ их на куски,
На огнище ихъ згатовимъ,
Сильный агонь, сальна еда,
Кто съ нами естъ, кто съ нами пьётъ,
Даждался Цветня месяца:
Пшъницы иму въ амбары,
Да зельна вина въ бочки,
Свежъва малака въ вёдра.
Свежый тварохъ ва цэдила.

Старикъ сьлянинъ, называемый Паличъ*, пьрьпаясывался аднимъ наряднымъ палатном, и
укладывалъ дерьва на огнище, после выхадили девушки, и тагда тотъ тайкомъ развадилъ агонь;
какъ займутца драва, тагда звалъ девушъкъ и гаварилъ имъ, што самъ Бохъ павьлелъ Солнцу
греть такъ, штобы зажохся агонь; онъ жэ на огнищэ калолъ жэртву, а девушки рубили иё на
куски и гатовили, распьвая следующую песню:

                                                                   Песня 3.

Божэ, Божэ, радной Божэ,
Царь тьбе, Божэ, молитца,
Да сайдёшъ ты на огнищэ,
Где залатое дерьва,
Да развьди сильный агонь,
Мальбу иво ли услыхалъ,
Да самъ жэ, Божэ, нь схадилъ,
Но лишъ паслалъ ясно Солнцэ,
Да пригреитъ на огнищэ,
Да разажжотъ сильный агонь,
Палитъ тьбя маладой царь;
Садился онъ ка огнищу,
Да тьбе жэртву онъ кольтъ
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ жэ баранавъ,
Ани жэ жэртву парубятъ,
Паськутъ иё на куски,
Згатовимъ сальную иду,
Сильный агонь, сальна ида;
А тьбе мальбой молимся,
Кто съ нами естъ, кто съ нами пьётъ,
Даждётца Цветня месяца:
Пшъницы ему въ амбары,
Да зельна вина въ бочки,
Свежъва малака въ вёдра,
Свежый тварохъ ва цэдила;
А кто нь естъ съ нами, нь пьётъ,
Таво заклятьемъ закляни:
Какъ есть царь, да на огнище,
Раскладываитъ онъ агонь,
Тотъ пусть жэ дома у сьбя,
Да штобъ ламалъ бьлы руки,
Да всё ламалъ, да всё плакалъ,
Да всё плакалъ, да всё кликалъ,
Да месьца што нь даждалъ,
Цветня месяца Гавита;
Што нету белай пшэницы,
Бьлой пшэницы въ амбарахъ,
Да нету зельна вина,
Да зельна вина въ бочкахъ;
Да стада маё на гаре,
Да задули всё ветры жэ,
Да Вьюги самародицы*,
А съ Вьюгами да Щуръ Ламецъ,
Да паглатилъ сиво стада,
Да нету свежа малака,
Свежъва малака въ вёдрахъ,
Свежа творага въ цэдилахъ.»
Пели девы, припевали,
Гатовили сальну иду,
Садилися ка трапьзе.
Прикрикньтъ царь, да закричитъ:
«Братцы малатцы, девушки,
Да кто прийдётъ жэ ва дварецъ,
Да ва дварецъ ка огнищу,
Угащеньемъ таво гастимъ.
Да кто естъ сальную иду:
Пшъницы ему въ амбары,
Да зельна вина въ бочки.
Свежъва малака въ вёдра,
Свежый тварохъ ва цэдила.

                                                           НА  ГАВИТЪ - ДЕНЬ.
                                                               (Атъ другова пьвца).

   Адно время, въ сьле песнапевца, адна старая бабка, кагда ужэ была вьсна, ухадила на гару съ
девушками и пела следующую песню:

                                                                       Песня 1.

Галя, Галя Бываница*!
Сайди, Галя да въ нашъ горатъ.
Цвьты всё рвёшъ, да вьнки вьёшъ,
Тьперь, Галя, ва садике,
Цвьты збьрёшъ, вьнки савьёшъ,
Да Гале ужэ нь бывать.
Да на гаре съ дьвчатами,
Съ дьвчатами, девушками,
Где тьбя ждутъ мало время,
Мало время три ньдели,
Сайди, Галя, ихъ наряди;
Штобъ бьды нь наделали:
Веть три ньдели сидели,
И будутъ ищо три сидеть,
Пака, Галя, нь нарядишъ,
Имъ нь атдашъ бьлы цвьты,
Бьлы цвьты исъ садичка,
Вьдь нь уйдутъ ани дамой,
Штобъ зима правалилася!
На пасиделкахъ не были,
Палотна вьдь нь белили,
Танко бьльё да нь ткали;
Што паслала ихъ старица,
Да на гару, на пригорки,
Хворасту для агня сабрать.

На гаре бабка наряжала девушъкъ цвьтами, а те пели следующую песню:

                                                            Песня 2.
Сашла Галя Бываница,
На галаве злато блюда,
На блюде белые цвьты,
Руками вьётъ ана вьнки.
Нарядила дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, да девушъкъ -
Въ низу гары цвьты сеитъ,
Какъ крикнула, прикрикнула:
«Иди, зима жэ, ухади,
Лета, зима, ужэ идётъ,
Девамъ зима надаела,
Ужъ больна люта, да снежна!
На пасиделкахъ не были,
Да палатна нь белили,
Танка бьлья да нь ткали.»
"Да слышышъ ли песню, зима,
Вьдь я сама сашла съ ньбесъ,
Въ низу гары цвьты сею,
Дьвчоначъкъ нарядила,
Вьдь лета ужъ являитца:
Скройся, зима, да ва дварцэ,
Да ты запри сасульчки,
Сасульчки, сньжыначки,
Сньжыначки, да льдиначки,
Штобъ большэ ихъ нь сыпала.